Алый Рубин. Любовь через все времена.

Я подумала над его словами, а затем сказала:

– И поскольку они могут встретить нас только в прошлом, им надо нас куда-нибудь заманить, чтобы добраться до нашей крови?

– Они должны понимать, что нашу кровь они получат только силой, – сказал Гидеон. – И мы в свою очередь тоже знаем, что добровольно они нам свою кровь не дадут.

Я подумала о мужчинах, напавших на нас вчера в Гайд-парке.

– Именно, – сказал Гидеон, словно читая мои мысли. – Если бы они нас убили, они могли бы взять у нас столько крови, сколько им надо. Осталось выяснить, откуда они знали, что мы там будем.

– Я знаю Люси и Пола. Это просто не в их стиле, – произнёс мистер Джордж. – Они выросли на 12 золотых правилах Стражей и абсолютно точно не заказали бы убийство своих собственных родственников. Они знают, что вначале надо попробовать уговоры и объясне…

– Вы знали Люси и Пола, мистер Джордж, – сказал Гидеон. – Но разве вы можете знать, какими они стали за это время?

Я переводила взгляд с одного на другого.

– В любом случае мне было бы интересно узнать, чего хочет от меня моя прапрабабушка, – заметила я. – И как это может оказаться ловушкой, если мы сами выбрали время своего визита?

– Я тоже так считаю, – сказал мистер Джордж. Гидеон разочарованно вздохнул. – Так или иначе, решение принято.

Мадам Россини надела на меня белое клетчатое платье длиной по щиколотку, украшенное матросским воротником. Талию подчёркивал голубой сатиновый шарф из того же материала, что и бант между воротником и застёжкой.

Посмотрев в зеркало, я была слегка разочарована. Я выглядела очень опрятно. В этой одежде я чем-то напоминала служку из церкви Св.Люка, куда мы время от времени ходили к воскресной службе.

– Конечно, моду 1912 года нельзя сравнить с экстравагантностью рококо, – заметила мадам Россини, передавая мне кожаные сапожки на пуговках. – Я бы сказала, очарование женщин скорее пряталось, чем подчёркивалось.

– Я бы тоже так сказала.

– Теперь причёска. – Мадам Россини легонько подтолкнула меня к стулу и расчесала мои волосы на косой пробор. Затем она закрепила пряди на затылке.

– Не слишком ли – а-хм – пышно здесь, за ушами?

– Так и надо, – ответила мадам Россини.

– Но я не думаю, что мне это идёт, как вы считаете?

– Тебе идёт буквально всё, моя маленькая Лебединая шейка. Кроме того, это не конкурс красоты. Речь идёт о…

– … аутентичности. Я знаю.

Мадам Россини рассмеялась.

– Вот и хорошо.

В этот раз за мной пришёл доктор Уайт – он должен был отвести меня в подвал с хронографом. Доктор был, как обычно, в дурном расположении духа, зато Роберт, маленький мальчик-призрак, радостно улыбался мне.

Я улыбнулась в ответ. Он был ужасно милый, с его светлыми кудряшками и ямочками на щеках.

– Привет!

– Привет, Гвендолин, – ответил Роберт.

– Нет никаких причин для столь бурной радости, – заметил доктор Уайт, махнув чёрной повязкой.

– О нет, зачем это опять?

– Нет оснований доверять тебе, – ответил доктор Уайт.

– Ах! Дайте сюда, грубиян! – Мадам Россини выхватила у него из рук чёрный платок. – На этот раз никто не испортит Гвендолин причёску!

А жаль. Мадам Россини собственноручно и очень осторожно завязала мне глаза. Из-под повязки не выбился ни один волосок.

– Удачи, дорогая, – сказала она мне вслед. Я слепо махнула рукой на прощанье. Снова это неприятное чувство – спотыкаться в пустоте. Но путь в подвал с каждым разом становился всё более знакомым. Тем более что сейчас мне помогал Роберт. «Ещё две ступеньки, потом налево через тайную дверь. Осторожно, порожек. Ещё десять шагов, и мы у большой лестницы».

– Действительно замечательный сервис, большое спасибо.

– Не надо иронии, – сказал доктор Уайт.

– Почему ты слышишь меня, а он нет? – огорчённо спросил Роберт.

– Я тоже не знаю, к сожалению, – ответила я, и меня охватило сострадание к нему. – Ты хочешь ему что-нибудь сказать?

Роберт молчал.

Доктор Уайт сказал:

– Гленда Монтроз права. Ты действительно разговариваешь сама с собой.

Я вела рукой по стене, вдоль которой мы шли.

– Ах, я знаю эту нишу. Сейчас опять ступенька, вот она, и через двадцать четыре шага поворот направо.

– Ты считала шаги!

– Только от скуки. Почему вы, собственно, такой недоверчивый, доктор Уайт?

– Совершенно нет. Я тебе вполне доверяю. Потому что в данный момент ты достаточно благонравна, разве что сбита с толку вывернутыми идеями твоей матери. Но никто не знает, что из тебя получится. Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты знала местонахождение хронографа.

– Этот подвал не может быть таким уж большим, – возразила я.

– Ты и представления не имеешь, – заявил доктор Уайт. – Мы в нём теряли людей.

– Правда?

– Да. – В его голосе послышался отзвук смеха, и я поняла, что он шутит. – Некоторые целыми днями блуждали по коридорам, а потом их опять выносило к началу.

– Я бы хотел сказать ему, что мне очень жаль, – произнёс Роберт. Очевидно, ему надо было время для раздумья.

– Ох. – Бедный паренёк. Если бы я могла остановиться и обнять его! – Но ты же не виноват.

– Ты уверена? – Доктор Уайт, видимо, всё ещё думал о потерявшихся в подвале людях.

Роберт засопел.