Альтаир

Но самое обидное, о чем Митяй и вспоминать не хотел, — это то, что в конце концов Левка, типичный «штрафник», а с ним и Багрецов добились желаемого успеха, не потратив ни копейки. Женя хлопотал насчет машины, нашел одну, но она, по вине того же Левки, уехала. Потом он ничего сорганизовать не сумел. За дело взялся Митяй. Шофер-«калымщик» запросил «по двадцатке с носа», Митяй сторговался по десяти, но «инспектор справедливости» при явной поддержке Багрецова категорически запротестовал и грозился отвести рвача в милицию. «Видно, Тушканчику там понравилось, — усмехнулся Митяй. — Пойдет вроде как в гости к друзьям».

И Лева пошел, но не с шофером, а с Багрецовым. О чем там был разговор, Митяй не расспрашивал, но все-таки попутная машина, бесплатная — откуда у студентов деньги! — была найдена. Левка, правда, хвастался, что пресса помогла, редактор звонил в райком или райисполком, всех на ноги поставил.

— А все почему? — важничал Лева. — Потому, что мы с Димочкой не равнодушные, как некоторые, — тут он косил на Митяя лукавым глазом. — Настоящие люди понимают это, ценят. Вот тебе и результат.

Митяй иронически посматривал на перевязанную руку Вадима, ссадину на виске и думал, что это тоже «результат», но, зная его происхождение, не мог отказать Вадиму в благородстве, хотя сам так бы никогда не поступил. Характер не тот.

Через час путешественники уже сидели в кузове грузовика. К вечеру заметно похолодало, стали укрываться мешками и рогожами.

Здешний резко континентальный климат пришелся Леве не по вкусу. «Странные шуточки! — злился он. Дрожал, зуб на зуб не попадал. — Днем вялишься, как вобла на солнце, а ночью чувствуешь себя судаком свежезамороженным. Абсолютно неусовершенствованная природа. И когда мы ее окончательно переделаем!»

Глядя на голубую степь с кустиками полыни, лишаями солончаков, как бы фосфоресцирующими в лунном свете, Лева мысленно дополнял эту картину, и в его воображении полынь вырастала в пирамидальные тополя, а блестящие пятна солончаков превращались в озера.

Через двое суток путешествия по Казахстану Лева и его друзья примирились с резкой сменой жары и холода. Но это было еще не самое худшее. Они страдали от жажды, так как на остановках не могли запасать воду — не взяли с собой ни фляжек, ни термосов, ни бутылок. С завистью они посматривали на шофера, когда тот, затормозив машину, пил воду прямо из горлышка фляжки. Это, наверное, очень вкусно, но ребята мужественно выносили жестокий соблазн и как один отказывались от предложения шофера промочить горло. «Спасибо, мы только что пили».

Лева чувствовал себя заправским туристом и, несмотря на молчаливое неодобрение Митяя, напевал туристскую студенческую песенку, услышанную от знакомых ребят из университета:

Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Чтобы в сердце не забралась плесень.

То, что приключилось с ним в шахтерском поселке, было давно позабыто, и когда прибыли в Малые Курнаки, Лева решил бежать в библиотеку, чтобы узнать, какие книжки здесь больше всего читают.

Митяй всполошился и, уже ни на что не надеясь, заявил окончательно и категорически:

— Вот что, товарищ Журавлихин. Или я, или он! Уеду, честное слово, уеду! До коих же пор терпеть такую недисциплинированность!

Женя обещал принять меры, а Митяй требовал самых суровых, предлагая «спутать» Левку, как коня на лугу.

На почте Женя получил телеграмму из железнодорожного клуба. В ней сообщалось, что радиолюбитель Фомочкин, отдыхающий сейчас в санатории имени С. Лазо, записал множество наблюдений о путешествующем передатчике. С помощью, правда, довольно примитивной пеленгации Фомочкину удалось проследить путь машины. Все эти данные целесообразно получить от него лично. Санаторий находится недалеко от Малых Курнаков.

Телеграмма обрадовала Журавлихина. Сведения могли оказаться очень ценными, главное — есть возможность получить их прямо из первоисточника. Конечно, надо встретиться лично, расспросить Фомочкина поподробнее и кстати определить точность его пеленгации. Нет ли там на месте каких-либо отражений от гор — ведь они могут сильно изменить общую картину и привести к ошибке. Неизвестно, какой луч принимал Фомочкин, прямой или отраженный?

Короче говоря, только опытный радист должен встретиться с Фомочкиным. Любой из четырех, но, конечно, не руководитель «поисковой группы» — Журавлихин. Ему положено вести дипломатические переговоры с Медоваровым — значит, он должен пробираться кратчайшим путем через перевал и ждать на шоссе машины. Санаторий находится в стороне от перевала, а время дорого. Послать Леву Усикова? Ни в коем случае! Журавлихин обещал Митяю, что дважды не оправдавший их доверия Левка лишился навсегда самостоятельных поручений.

Лева не удержался и с ехидцей предложил: