Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года)

— В мире бренном — жизни без кончины нет,
Не сужденной смерти ни единой нет
Ни людской душе, и ни мушиной. Нет,
Страхам за меня, мой друг, Тавка-аим,
Достоверной все-таки причины нет!
Знай, что Алпамыша нелегко убить,—
Поживу еще на свете, может быть.
Калмык имечтают извести меня,
Ждет отец твой, шах, семь лет такого дня.
Хоть и не бывает дыма без огня,
Но всего дымней сырая головня;
Это все, быть может, только болтовня,
Вражеское лишь пустое хвастовство:
Непременно, мол, теперь казним его!
Не горюй же ты заране, Тавка-джан.
Хоть сижу семь лет в зиндане, Тавка-джан,
Хоть унижен я, но я — конгратский хан.
Может быть, покину вражеский зиндан…
Горько я тоскую по родной стране,
Думаю, все время о своем коне:
Жив ли он еще, мой Байчибар, мой конь?
Вспоминает ли меня тулпар мой, конь?
Узниками стать случилось нам двоим, —
Не остался ль я без крыл, Тавка-аим:
Не был ли убит мой конь отцом твоим?
Просьбу мою, вопль мой, Ай-Тавка, услышь:
О коне узнать так жаждет Алпамыш, —
Вестью о коне меня ты окрылишь!
Милая калмычка, столько слез не лей,
Дивные свои глаза ты пожалей,
Хоронить меня еще причины нет.
Узником в зиндане сидя столько лет,
Добротой твоей, как солнцем, я согрет,
Будь мне навсегда святынею твой след!
О моем коне правдивый дай ответ.

Дочь калмыцкого хана тоже такое слово сказала Алпамышу:

— Хоть не знаю я, какой твой конь на вид, —
На конюшне ханской конь один стоит.
Я скажу приметы: он или не он, —
Не клеймом калмыцким этот конь клеймен;
Слух слыхала я — он якобы пленен;
Выше бабок конь гвоздями прогвожден,
Он чугунною колодой пригнетен, —
Вес колоды — сто батман без десяти…
Если конь не твой, ошибку мне прости.
На ноги не может конь-бедняга встать,
Голову не в силах от земли поднять.
Так уже лет семь он вынужден страдать.
У калмык ов страх большой перед конем:
Говорят, что разум у коня — людской,
Человеческой тоскует, мол, тоской,
Говорят калмык и: «Он — такой-сякой,
Нам иных людей опасней», — говорят.
Про коня такие басни говорят!
Родина коня — слыхала я — Конграт,
Ездил на коне — слыхала я — узбек.
Терпит конь мученья столько лет подряд,—
В муках и закончит он свой конский век:
Ни один за ним не ходит человек, —
Ни зерна ему, ни сена не дают,
Походя его чем ни попало — бьют,
Походя в глаза печальные плюют…

Выслушал Алпамыш слова Тавки-аим и так ей сказал: