Альма

— Я с детства люблю животных, — начал Алексей. — Когда-то мальчишкой просто так, чтобы проверить свою меткость, подстрелил из рогатки воробья, подбежал, а тот барахтается в пыли, пытается встать на тонкие лапки, клюв в крови, а маленькие испуганные глаза смотрят на меня и просят о помощи. Долго я стоял над птахой, пока серый комок не затих. "И зачем я убил его? — подумал. — Летал он, чирикал, ловил букашек, а я взял и пульнул голыш ему в голову. А может, его ждут птенцы?.." В тот день в моей душе и произошёл переворот, обозначивший судьбу. Подростком я сделал открытие: большинство животных в минуты опасности ищут у человека защиты. Однажды я сидел на берегу Пахры у костра. Вдруг сквозь дым пронеслась маленькая птица и упала прямо мне под ноги. А над костром пронёсся сокол. Хищник вроде улетел, а пичуга всё сидит у моих ног. Но тут я заметил, что сокол притаился в ветвях соседнего дерева. Получилось, птица спасалась около меня…

Помолчав, Алексей продолжил:

— В другой раз я шёл на лыжах по лесу и вдруг слышу за спиной шорох, похрустывание снега. Обернулся — за мной прыгает зайчонок. Подошёл к нему, а он и не думает убегать, припал к лыжне. Я осмотрелся и увидел в стороне, между кустами крадётся лисица…

Алексей посмотрел на меня, улыбнулся:

— Вот вам и несмышлёныш! Ну поднял я перепуганного зайчонка, спрятал за пазуху… А потом был случай. Осенью мы с отцом ездили за грибами. Набрали корзины, сели на опушке леса недалеко от платформы, ждём электричку. Неожиданно в кустарнике послышался треск, тяжёлое дыхание, и на опушку вышла лосиха. Подошла к нам вплотную, замотала головой. Потом снова ушла в кустарник и снова вернулась. "Там что-то стряслось", — сказал отец. Мы пошли за лосихой и увидели лосёнка, застрявшего между берёзками. Он перебирал ногами, но вылезти не мог. Отец отогнул деревья, лосёнок поднатужился и вылез. А лосиха всё это время стояла рядом, ждала, пока мы освободим её телёнка.

Алексей вновь улыбнулся, повёл в воздухе рукой.

— Повзрослев, я подумал: "А может, неспроста судьба посылает мне животных? Может, неспроста человек изначально оказывается в той части мироздания, которая больше всего соответствует его наклонностям? Может, в этом есть намёк на предназначение"? Вот и пошёл я учиться на ветеринара, — Алексей засмеялся.

— Мне тоже в детстве судьба послала намёк, — проронил я. — Помню, поехал к приятелю на дачу и по пути нашёл ежа. Недалеко от дома приятеля, прямо на тропе. "Ещё раздавит какой-нибудь велосипедист", — подумал и отнёс ежа в кусты. Но через некоторое время, возвращаясь с дачи, снова увидел ежа на том же самом месте. Пригляделся, а у него на боку ранка. Ну я понял — он выполз на дорогу неспроста. Принёс ежа на дачу, мы с приятелем присыпали его ранку стрептоцидом. Ёжик посмотрел на меня, почмокал — вроде сказал: "Становись ветеринаром". Но я, к сожалению, не стал.

— Ещё не поздно, — сказал Алексей вставая.

На прощание я подарил ему свою книжку с благодарностью от всех животных.

Глава тринадцатая Новая встреча с Неждановым

Мы с Альмой почти выехали из Истры, как вдруг я увидел велосипедиста в рясе, с большой бородищей. Это был священник-поэт Владимир Нежданов. После наших объятий, как и в прошлый раз, Нежданов начал, было, читать своё последнее стихотворение, но, заметив в машине Альму, осёкся.

— О-о! Это не та ли собачка?.. Молоденькая, красивая!

Я рассказал про операции, которые Альма перенесла. Пока рассказывал, моя подружка, высунувшись из машины, смотрела на священника-поэта, смотрела удивлённо, поскольку видела очередного бородача. Но, если у Тихона была хилая растительность, а у брата аккуратная "интеллигентная" бородка, то у Нежданова — большая седая борода "лопатой" и вся в завитках, как серпантин. Насмотревшись на такое чудо, Альма повернулась в мою сторону и протянула: — Замолви священнику обо мне словечко!

— Слушай, Володя, — спохватился я. — Ты ведь знаешь, я атеист, но ради Альмы, на всякий случай… Ты не мог бы помолиться за неё? Чтобы побыстрее зажила её рана. За собаку можно молиться?

— Конечно, можно. Есть святые Власий и Герасим Иорданский, покровительствующие животным. Наш предыдущий патриарх, Святейший Алексий Второй, у себя в Переделкине подбирал всех собак и кошек, держал их при церкви. И не волнуйся, обязательно помолюсь! А пока послушай стихотворение.

Когда он закончил читать, я сказал:

— Счастливый ты, служишь сразу и Христу, и Аполлону.

— Счастливый, но иногда такая горечь берёт, — вздохнул Нежданов. — Много ещё заблудших душ. Некоторые нарушают все десять заповедей.

Мы расстались так же тепло, как и встретились. Поворачивая в сторону участка, я приободрил Альму:

— Ну теперь всё будет хорошо, Бог поможет тебе. Вернее, я помогу с его помощью.

Глава четырнадцатая Наши игры