Алиедора

…Северян никого не осталось – сгинули, исчезли, расточились. Велика твоя сила, избранная; теперь обрати гнев свой на големов, сотри их с лица земли точно так же, как стёрла своих недавних пленителей!

Ох, хороша же она сейчас, наверное, со стороны! Грозная побеждающая мстительница, посылающая на своих врагов орды покорных, отдавших всех себя ей созданий; ну же, детки, давайте, грызите, покажите им, что такое Гниль!

«Детки» грызли. Они облепили конечности големов, ловко карабкались вверх по бронированным лапам, цепляясь за устрашающего вида шипы и шпоры, оказавшиеся против них слабой защитой.

Големы наступали, отмахиваясь мечами, косами, палицами и прочими смертоубийственными орудиями. Ляльки отлетали, размозжённые, разрубленные, простреленные навылет, – но упрямо ползли обратно в бой и замирали, лишь окончательно превращённые в груду окровавленных лохмотьев. Впрочем, даже их кровь продолжала мстить врагам – Алиедора видела, как ещё совсем недавно блестящая броня големов стремительно покрывается рыхлой ржавчиной, целые пласты отваливаются, распадаясь лёгким прахом.

Однако големы наступали, охватывая доньяту сплошным кольцом. Чёрное дуло над плечом у одного окуталось дымом, аркебуза хакнула, что-то ширкнуло по воздуху возле самой щеки Алиедоры; испугаться она не успела, она ведь сейчас неуязвима, она избранная, и потому…

Стрела навылет прошла через волосы.

Кто-то очень старался, чтобы она выжила.

С грохотом подломились лапы у надвигавшегося прямо на неё голема, бронированная громада бессильно задёргалась, оказавшись на спине, словно перевёрнутый морской клешнец. Рядом с ним мгновение спустя оказался другой, уже на брюхе, собственной тяжестью исковеркав многосуставчатые лапы с бесполезным уже оружием.

Восторг. Огонь внутри. Жги их, Алиедора Венти, жги, избранная, жги!

Третий голем свалился, четвёртый, пятый – железный вал вокруг Алиедоры рос стремительно. Она побеждала, она знала, что не может не по…

«Сзади!» – словно кто-то крикнул в ухо. В окутавшей доньяту незримой броне из разлитой в самом воздухе Гнили возникло какое-то движение, что-то ворвалось в её сферу, туда, где избранная должна быть всесильна.

Это «что-то» двигалось очень быстро, куда быстрее обычного человека, не говоря уж о големе. Да и откуда там взяться людям или големам?

Что-то стремительное, тёмное, размытое, словно хищная птица, стремглав падающая на добычу. Не различить, не разобрать – но и не надо, так проще отправлять их всех к Великому Дракону.

Собранная лодочкою ладонь словно бы зачерпнула незримо разлитой вокруг Гнили. Собрала и плеснула туда, где воздух вспарывала тёмная фигура.

Вздёрнутые будто незримыми нитями, точно вода из горсти, следом за рукой доньяты летели её ляльки, летели и впивались прямо в загадочную фигуру. Миг – и на камнях осталась только шевелящаяся куча, из которой рвётся звериный вой – и очень быстро прерывается.

Вот так-то, господа Высокий Аркан! Решили, что избранную можно взять вот так просто?!

Но через опрокинутых големов уже карабкались новые, и – что это, как это? – детки Алиедоры уже не справлялись. Их теснили. Давили, плющили, рубили – и они отступали.

Холод, ползущий снизу холод.

«Нет, не может быть, такого не может быть, я выдержу, я смогу, я же избрана, я ведь…»

Громадный голем, весь в пятнах ржавчины, с отвалившимися слева грудными пластинами панциря – так, что видно жуткое нутро, мешанина зубчатых колёс и червячных передач, – тяжело бухнулся прямо перед Алиедорой. Машина едва тянула, но прежде, чем визг доньяты и последний взмах руки послали вперёд ещё остававшихся поблизости лялек, огромная лапа настигла доньяту, и затылок вспыхнул ослепляющей болью.

Боль и темнота. Как и всегда бывает.

– Что поделать, даже избранная уязвима, если не успела избавиться от оков жалкой плоти.

«Кто произнёс эти слова? Почему я это слышу? Ведь вон же она я – лежу, скорчившись и обхватив голову руками. А вокруг – големы, големы, целое море големов».

– Ты не успела. Не смогла.

«Кто это? Кто тут? Ты, Великий, Величайший? Ты, Темнота?»

– Мы оба. Мы – одно, если ты ещё не поняла. Но теперь уже не поймёшь никогда, неудачница. Мы не прощаем поражений. Избранные не могут проигрывать, иначе они не избранные.

«Я… но я же…»

– Лепечи, лепечи, жалкое создание. Для этого мы удержали твой дух от спасительного беспамятства. Смотри, что с тобой будет дальше.

И – пустота. И медленно тает привычный запах Гнили.