Алфи и зимние чудеса

– Никто и никогда не заменит нам Тигрицу, – сказала миссис Баркер. Уф, у нас прямо от сердца отлегло. – Мы взяли ее еще котенком, и, поскольку у нас нет детей, она была нашим ребенком. Мы очень по ней скучаем, но у нас хороший, теплый и добрый дом, и я знаю, Тигрица хотела бы, чтобы мы помогли кошке, которая в этом нуждается.

Они правы, она бы этого хотела. Она бы гордилась ими, а мне просто придется привыкнуть к тому, что из кошачьей дверцы их дома будет выходить другая кошка. И, как бы тяжело это ни было, я приветствую ее с распростертыми лапами. Опять же, это то, чего хотела бы Тигрица.

Было уже поздно, когда Маркус, не выпивший ни капли, отвез своего отца и Баркеров по домам. К уборке столов подключились все гости. Франческа пыталась уговорить их оставить все как есть, но Гудвины настояли на том, чтобы помочь. Они обожали руководить и раздавать указания. Я вышел во двор, чтобы попрощаться с Бачком, который все это время без устали работал.

– Это было грандиозное Рождество, – сказал он.

– Да. Жаль, что Тигрицы не было с нами, но, за исключением этого, все прошло на ура, – ответил я, грустно улыбнувшись. – Но я так и не отдохнул после вчерашней эпопеи. – Меня порадовало и немного удивило, что сегодня никто даже не обмолвился об этом, но на то и Рождество, чтобы не говорить ни о чем плохом.

– Она бы гордилась тем, что ты сделал, – сказал Бачок, и я действительно на это надеялся.

– Мяу-у-у! – Мы обернулись и увидели, что Хана осторожно ступает лапками по снегу, а Джордж подбадривает ее. Снег уже подтаивал, но ей все равно было холодно. Ну а как иначе – это ведь зима!

– У тебя получилось! – воскликнул Джордж. – Ты вышла на улицу!

– Так и есть. Какое Рождество! – сказала Хана. – А что, на улице всегда так холодно?

– Нет, скоро станет теплее, и я буду настаивать на том, чтобы ты чаще выходила из дома, – заявил Джордж. – И мы могли гулять вместе.

– Мне бы очень этого хотелось. – Она помахала хвостом, прежде чем снова запрыгнула в дом.

– За работу! – крикнул Бачок и бросился за мышью, притаившейся за одним из мусорных баков.

– Счастливого Рождества, Тигрица, где бы ты ни была! – прошептал я, глядя на самую яркую звезду в небе, а потом повернулся и пошел домой.

Глава 34

Рождество – самое удивительное время года. Но для многих еще и самое трудное. В атмосфере елок, счастья, подарков, еды и радостных волнений не грех вспомнить, что не все так гладко в жизни многих людей – и кошек. Это было мое нынешнее рождественское послание, и я поделился им с Джорджем. Когда мы возносили безмолвную молитву в память о Тигрице, когда поглаживали свои набитые животы, когда вместе жаловались, как сильно тоскуем по ней, когда смотрели, как наши дети наслаждаются подарками, я ловил себя на мысли, что в этом году наше Рождество сопровождается смешанными чувствами. И что нам повезло. Я твердил это Джорджу, пока он не сказал, что давно все понял, и попросил «прекратить читать ему нотации». Джордж-подросток иногда возвращался. Хотя, возможно, я немного и переусердствовал.

Все закончилось – до следующего года. Как сказал Джонатан, подготовка к Рождеству занимает месяцы, а пролетает оно короткой вспышкой. Он прав, но Клэр заметила, что эта вспышка того стоит. И нынешнее Рождество тому подтверждение. Все так сплотились, дружба стала крепче, обиды забылись, и даже надоедливые Гудвины пришлись ко двору – такой и должна быть жизнь. Впрочем, эту лекцию я приберег для Нового года.

Свет дали, когда мы вернулись домой в рождественскую ночь. Дети заснули, едва переступив порог, и, когда их вместе Джорджем уложили в кроватки, мы с Клэр и Джонатаном устроились в гостиной, наслаждаясь покоем и мерцанием огоньков на елке. Я уснул на диване и проснулся там же на рассвете, и устало побрел в свою постель. Это было горько-сладкое Рождество, но я знал, что такой же будет и вся жизнь впереди.