Александрийская библиотека (ЛП)

Она парила над ними на расстоянии вытянутой руки и вдруг положила свою огромную ладонь на белокурую голову Малфоя.

— Ты мой потомок! — радостно вскрикнула Цирцея, взъерошивая ему волосы и щекоча за ушами так, что, казалось, он чувствовал себя чрезвычайно некомфортно.

Воздух вокруг задрожал, когда вдруг из каждой книги в комнате начали выпрыгивать привидения. Все они были значительно выше нормального человеческого роста.

— Потомок? — посыпались вопросы, и призраки начали толпиться вокруг, чтобы взглянуть на Малфоя, словно огромные детины на новую куклу, которую они аккуратно вертели и тыкали, рассматривая со всех углов.

Он всё пытался отмахнуться от них, но казалось, это только побуждало их активнее его тормошить. Призраки смеялись и громко улюлюкали, склонившись над Малфоем, словно он был очаровательным ребенком в люльке. В конце концов, он сдался и просто смиренно стоял среди привидений, пока они его исследовали.

Гермиона была в ужасе от того, сколько призраков среди этой толпы она смогла узнать.

Мерлин милостивый, да Малфой был в родстве почти со всеми знаменитыми волшебниками. Разве что не с Мерлином… которого она здесь не увидела.

Казалось, никто из них не замечал ее, чему Гермиона ни в коей мере не возражала. Она была рада иметь статус скучного библиотекаря и позволить Малфою «утопать в свете софитов». Он прожил всю свою жизнь, бахвалясь своим происхождением и размером кошелька, благодаря усилиям призраков всех этих людей, заполонивших комнату. И если они хотели его потыкать… что ж, они определенно заслужили эту возможность.

Единственное, Гермиона была не прочь, чтобы и до нее дошла очередь.

— Он довольно маловат росточком, не так ли? — спросил один из волшебников.

Малфой покраснел и вытянулся во весь рост, выглядя разъяренным.

— Я не… маловат! — выплюнул он. — Я волшебник совершенно нормального роста!

— Это магия, — ответила Цирцея суровым голосом. — Разве ты не помнишь? С годами мы стали больше в размерах. Припоминаю, что ты был чуть ли не в разы короче, чем он, когда появился здесь.

Волшебник мигом смутился.

— Оу… — промурлыкала Цирцея, притягивая к себе лицо Малфоя, чтобы рассмотреть его поближе. — А он красив, да? Почти как девчонка.

Гермионе пришлось придавить рот кулаком, дабы не разразиться громким смехом. Малфой весь исходил яростью, пытаясь высвободиться из цепких призраковых рук.

— Взгляните на волосы и линию челюсти. А эти глаза. Могу поспорить, от ведьм отбоя нет.

— Как по мне, так у него слишком острые черты лица, — пробормотал волшебник с квадратной челюстью. — Генетика сработала не в нашу сторону. Уж больно он слабенький.

Очевидно, эта реплика была последней каплей в чаше терпения Малфоя.

— Вообще-то, я единственный потомок в вашем роду, так что, если не хотите исчезнуть насовсем, лучше вам надеяться, что мои силы на должном уровне.

Комната погрузилась в тишину. Призраки замерли в воздухе, вытаращив на него свои глаза. Малфой вдруг понял, что сболтнул лишнего.

— Наш последний потомок? — спросила ведьма, по мнению Гермионы, очень напоминавшая Моргану.

— Конечно, — воскликнула Цирцея, затаив дыхание. — Только посмотрите, сколько людей он разбудил.

Все стали озираться друг на друга. В комнате парило несколько сотен призраков. Как только они снова обратили свое внимание на Малфоя, то больше не сводили с него расчетливых взглядов.

Малфой выглядел так, словно мечтал провалиться сквозь землю, только бы не находиться в окружении пытливых душ.

— Ты женат? — спросила Цирцея обманчиво небрежным тоном.

— Н-нет, — выдавил Малфой, внезапно становясь взволнованным и оттого дерганым. — Но… я женюсь. Очень скоро. И я всерьез подумываю завести по меньшей мере… двенадцать детей! Если не больше.

Цирцею его слова не убедили, она на несколько минут приложилась кончиком пальца ко лбу Малфоя, а затем постучала по нему, отчего все его тело задергалось.

— Почему ты не женат? — поинтересовалась она, скрещивая руки на груди.

— Потому что… — Малфой задохнулся так, будто ответ из него вытягивали силой, — ведьма, которую я хочу, не заинтересована во мне. А мне… не нужен никто другой.

Гермиона посмотрела на Малфоя, чувствуя прилив сострадания. Парню чертовски не повезло.

Она помнила, что, помимо тех периодических отношений с Панси на их восьмом курсе в Хогвартсе, он больше ни с кем замечен не был. Словно он соблюдал целибат. Она подозревала, что, возможно, он просто гей. Ведь мало кто из натуралов пускался бы в десятиминутные описания кроя свадебных нарядов их лучших друзей. Теперь ясно, что это не так.

Она читала где-то, что слизеринцы склонны любить сильно и безответно, они не расстаются со своими чувствами и несут их с собой по жизни бесконечно долго.

— Ты пытался завоевать ее сердце? Дарил ей Пегаса или, может, тысячу слуг? Мне всегда нравилось, когда мои ухажеры дарили мне по несколько сотен слуг, — ответила Цирцея мечтательно.

— Или что насчет того, чтобы просто ее украсть? Ведьма никогда не могла устоять перед сильным волшебником, который мог провернуть ее похищение, — предложил один из призраков.