Александр II

Сведущий в переплетениях правительственных сфер, Перетц 18 февраля записывал в дневник: «Против Лориса большая оппозиция в высших кругах. Главною виною ставится ему то, что он в погоне за популярностью совершенно распустил печать, дозволяющую себе судить не только свободно, но и дерзко и резко про все и всех. Несмотря на все эти обвинения, Лорис всемогущ». Секрет был прост – за Лорисом стоял царь.

2

О Лорис-Меликове стоит сказать особо. Его влияние на самого государя и на все важнейшие решения тогда было огромно, недаром позднее некоторые историки говорили об «эпохе Лорис-Меликова». В периоды кризисов и затруднений любая разумная власть стремится не только к поддержанию нормальных условий жизни, но и установлению новых, более удобных и выгодных для нее и общества. «Хитрый армяшка», как называл себя сам Лорис, вскоре ощутил усталость царя и пассивное отношение к идее преобразований, которая буквально носилась в воздухе, была в уме и на языке у многих. Лорис вознамерился осуществить то, чего давно желали многие. У него вполне доставало знаний и практической сметки для проведения государственных преобразований. Не менее важно то, что он обладал и ловкостью царедворца, знающего, на какие рычаги следует нажимать для приведения в ход государственного механизма.

Лорис-Меликов зачастил к княжне Долгорукой. Злые языки говорили, что он едва ли не часами у нее сидит и то поет романсы, то рассказывает занятные байки. На слухи и сплетни Лорис большого внимания не обращал. Он призвал к себе редакторов ведущих петербургских газет и побеседовал с ними, щеголяя либеральными фразами. «Всемогущий диктатор» объявил о смягчении цензурного гнета и обратился к обществу за «поддержкой». По его словам, исполнение намеченной им программы потребует от 5 до 7 лет, в течение которых будут расширены права земств, полиция будет поставлена под контроль закона, печати будет позволено обсуждать действия правительства и т. д. Со следующего дня поддержка общества ему была обеспечена. Влиятельная пресса окрестила его правление «диктатурой сердца».

Большое внимание Лорис уделял и наследнику. С великим князем Александром Александровичем он не мог сойтись запросто, однако тот все глубже входил в государственные дела, и образовалась основа для сближения. Лорис-Меликов нередко получал такие записочки:

«21 февраля 1880.

Аничков дворец.

Любезный граф, если Вы не слишком заняты, и если Вам будет возможно, прошу Вас очень заехать ко мне сегодня в 81/2 часов вечера, – мне бы хотелось поговорить с Вами.

Александр».

«27 февраля 1880.

Любезный граф, можете ли Вы заехать ко мне сегодня вечером в 9 часов? Если же Вы заняты и Вам нет времени, пожалуйста, не стесняйтесь: я могу назначить другой день. Давно с Вами не виделся и не говорил.

Александр».

Лорис находил время заехать в указанный час. Он передавал великому князю документы о террористах, в частности, полную копию показаний Гольденберга; передавал то, что считал нужным из своих докладов государю, на которые Александр Николаевич не всегда приглашал наследника. Лорис твердо рассчитывал обрести в Александре Александровиче союзника и ослабить антиреформаторское, охранительское влияние Победоносцева, чьими идеями до недавнего времени только и питался великий князь.

Ему было известно, что все реформаторское направление, олицетворением которого помимо него оставался в известной мере великий князь Константин Николаевич, чернили Победоносцев и генерал Баранов. Директор императорской Публичной библиотеки Иван Давыдович Делянов открыто говорил, что «преданные Лорису люди – пьяная, угорелая толпа, не понимающая, что она влечет Россию к пропасти». Но граф был уверен в себе.