Читаем Александр II полностью

По весне подводились расходы императорской семьи, и государю представлялась подробная роспись. Обыкновенно он подмахивал ее не глядя, уверенный, что старый и молодой Адлерберги (первый уже формально, второй фактически), отвечавшие за министерство двора и уделов, его не подведут. Пролистывая счета, округлым писарским почерком идущие строка за строкой, он выхватывал: «…за шитье платья портному Богданову – 1864 р., Шармеру – 19 р., за пуговицы и шелковую тесьму пуговичному фабриканту Льюнгбому 8 р.75 коп… ливрейным служащим по случаю приносимого ими поздравления с праздником Св. Пасхи, в день Тезоименитства Вашего Императорского Величества, в Рождество Христово и в Новый год – 765 р.50 коп., тверскому гражданину Петру Денисову за поднесение Вашему Величеству пряников 5 руб., крестьянину деревни Скотино Петру Никитину за поднесение хлеба 7 руб.», – а почему разница в два рубля? Удивился, но пролистнул еще: «…о выдаче пособий: дочери коллежского секретаря Юрьева Евдокии – 300 руб…» А лошадь, украденную у него в Петергофе, так и не нашли! Хорош этот князь Суворов, гуманнейший петербургский губернатор, и вся его полиция… Видно, это закон: либералы несут беспорядок… Окунул перо в чернильницу и с мягким нажимом вывел свое имя и росчерк. Все, с делами покончено.

Заглянув на половину императрицы, что он считал необходимым делать каждый день из приличия, Александр обнаружил жену также за бумагами. То были пожелтевшие школьные аттестации преподавателей на великих князей Николая, Александра и Владимира, расписание занятий, тетрадки…

Покрасневшие веки Марии Александровны показывали, что она плакала. Расписание было десятилетней давности:

«22 декабря Четверг:

Вечером от 51/2 утра до 7 занимаются Гимнастикою…

23 декабря. Пятница:

От 8 до 101/2 точат и столярничают от 11 до 12 ездят верхом от 12 до 2-х все вместе рисуют Вечером от 5 до 7 занимаются музыкою

24 декабря. Суббота:

Весь день постятся

От 8 до 101/2 точат и столярничают, позавтракав, идут к обедне, а потом по примеру прошлого года идут в лавки покупать конфекты и пряники. В 7 часов вечера идут ко Всенощной и потом елка.

25 декабря. Воскресенье:

Утром играют подаренными игрушками, а потом идут к Обедне и к Высочайшему выходу; вечером играют с приглашенными товарищами…»

– А вот их письма, – с нежной улыбкой протянула ему Мария Александровна.

Письма были адресованы частью матери, частью ему. Он взял свои.

«Милый папа, здоров ли ты? Я здоров…» и смешные подробности о том, как пили чай в лесу, и было очень весело, пошел большой дождь с молнией, устраивали представления с мальчиками, а после возили друг друга в тележках, на скачках первым пришел Саша и получил от Мама серебряную фляжку, а Никса пришел вторым и получил запонки, а Павлуша третий день не в духе, у него режется четвертый зуб…

Что тут было сказать? Это его жизнь, его и ее, но ставшая такой далекой, будто чужая. Так бывало при отплытии на корабле, когда при взгляде на провожающих, с которыми было хорошо, понимаешь, что помнить их будешь, а расстаешься надолго… и все дальше берег, уже скрывает его дымка, и невольно хочется смотреть вперед, а что там?

Со смертью Никсы вдруг показалось, что и его жизнь кончена, осталось дожить, сколько Бог даст, а там и уйти с миром на место в Петропавловском соборе… Однако сам себе признавался, что чувствовал себя моложе. Именно поэтому встречи с женой тяготили его. Не желая признаваться самому себе, он только с жалостью смотрел на увядающую императрицу, усвоившую себе какую-то старушечью копотливость и внимание к сущим мелочам. Его нежно любимая принцесса Мария осталась на безвозвратно ушедшем берегу…

Взрослеющие сыновья сами отдалялись от него, хотя внешне отношения не переменились. Быть может, они жалели больную мать, быть может, у него не хватало на них времени, но только Мари пробуждала у него чувства любви и нежности. Но и дочка – даже самая нежно любимая, всего только дочка…

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие биографии

Екатерина Фурцева. Любимый министр
Екатерина Фурцева. Любимый министр

Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф. Медведева с деятелями культуры, касающиеся образа Е.А.Фурцевой, а также отрывки из воспоминаний и упоминаний…В книге использованы фрагменты из воспоминаний выдающихся деятелей российской культуры, близко или не очень близко знавших нашу героиню (Г. Вишневской, М. Плисецкой, С. Михалкова, Э. Радзинского, В. Розова, Л. Зыкиной, С. Ямщикова, И. Скобцевой), но так или иначе имеющих свой взгляд на неоднозначную фигуру советской эпохи.

Нами Артемьевна Микоян , Феликс Николаевич Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Михаил Александрович Полятыкин бок о бок работал с Юрием Лужковым в течение 15 лет, будучи главным редактором газеты Московского правительства «Тверская, 13». Он хорошо знает как сильные, так и слабые стороны этого политика и государственного деятеля. После отставки Лужкова тон средств массовой информации и политологов, еще год назад славословящих бывшего московского мэра, резко сменился на противоположный. Но какова же настоящая правда о Лужкове? Какие интересы преобладали в его действиях — корыстные, корпоративные, семейные или же все-таки государственные? Что он действительно сделал для Москвы и чего не сделал? Что привнес Лужков с собой в российскую политику? Каков он был личной жизни? На эти и многие другие вопросы «без гнева и пристрастия», но с неизменным юмором отвечает в своей книге Михаил Полятыкин. Автор много лет собирал анекдоты о Лужкове и помещает их в приложении к книге («И тут Юрий Михайлович ахнул, или 101 анекдот про Лужкова»).

Михаил Александрович Полятыкин

Политика / Образование и наука
Владимир Высоцкий без мифов и легенд
Владимир Высоцкий без мифов и легенд

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

Виктор Васильевич Бакин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии