Александр II

«Петербург. 10-го Января 1865 г.

Милая мама!

Вчера мы узнали от Папа, что доктора требуют, чтобы Никса принялся за серьезное лечение и поэтому он не может раньше сентября вернуться домой, так что ты с Дагмар приедешь без него. Это ужасно досадно! Но что же делать: лучше разом отделаться от этой боли, нежели ждать ея возвращения…»

Родители были огорчены, братья и сестра сочувствовали бедному Никсе. Давний толчок об угол мраморной доски был вспомянут, но доктора не придали ему большого значения, полагая, что у наследника сложная форма туберкулеза, и посоветовали отправиться на юг.

Никто худого не ожидал – великому князю Николаю Александровичу шел двадцать второй год. Но из-под руки передавали в Зимнем дворце новость: болезнь наследника идет от спинного мозга и уже перешла на головной мозг. Государь был так огорчен, что не хватало сил это скрывать. Тогда впервые заметили у него отсутствующий взгляд, как бы устремленный поверх всех и всего.

В декабре Никса прибыл в Ниццу, где его разместили на вилле Бермон, неподалеку от виллы Марии Александровны.

В Петербурге его братья Саша и Володя учились, ходили в театр, смотрели, например, французскую комедию об обманутом муже. «Ужасная глупость, но зато смешно», – решили оба.

«Петербург. 1/13 Апреля 1865 г.

Милая Мама!

Сегодня утром мы приобщались. Я старался, как мог, приготовиться, а главное старался углубиться в самого себя, и посмотреть, какой мой главный недостаток. Мне кажется, что это эгоизм. Я долго говорил об этом с Бажановым и эта беседа облегчила мне во многом исповедь. Папа мне также говорил об этом и я постараюсь исправиться. Папа напомнил мне слова Анпапа (Деда. – Авт.): мы должны себя так вести, чтобы нам простили наше происхождение. А с эгоизмом этого невозможно, я это понимаю. Мне скоро 18 лет, я уже не ребенок; надо серьезно подумать о будущем. Я не должен забывать, что вся наша жизнь должна быть службою, и службою самою добросовестною для пользы России.

Любящий Тебя Всем сердцем

сын Твой Владимир».

В эти дни болезнь великого князя ускорила свой ход. Телеграфировали в Петербург. 10 апреля в Ниццу спешно приехали сам Александр Николаевич с сыновьями Александром и Владимиром. Приехала и принцесса Дагмара, как верная невеста к любимому жениху. Никто не хотел и допустить возможность смерти, а она уже стояла на пороге.

В те дни в Ницце было прекрасно. Склоны горы, где среди невысоких сосен расположилась вилла, спускались к городу, состоявшему из ослепительно белых под южным солнцем домов. Отовсюду открывались дивные и неповторимые виды на залив, на лазурное веселое море. Погода была свежей, но ветер тих и напоен благоуханием роз, гвоздик, пихт и эвкалиптов. По ночам сильные запахи цветов и деревьев усиливались и раздражали больного, так что приходилось тщательно закрывать все окна.

Отец и братья стояли возле кровати до последнего мига. В бреду цесаревич держал речь перед какими-то депутатами, командовал штурмом Кексгольма, сказал вдруг:

– …В нас всех есть что-то лисье. Александр один вполне правилен душой!..