Читаем Александр I и Наполеон полностью

А.И. Герцен в „Былом и думах“ заметил, что Александр I „страстно любил <…> всех женщин, кроме своей жены“. Это верно, если под страстной любовью царя разуметь именно его восхищение женской красотой, которое побуждало его ухаживать, кокетничать, даже бегать на свидания в частные дома, но без видимых последствий для его избранниц. Двое из тех людей, которые лучше всех знали царя, — его друг А.А. Чарторыйский и биограф Н.К. Шильдер, — пришли к такому выводу: „платоническое кокетство“ — вот „род связи, который особенно нравился Александру“. В числе предметов этой связи кого только не было! — и прусская королева Луиза, и баденская принцесса Стефания (племянница Жозефины Богарне), и княгиня Е.П. Багратион (вдова героя войны 1812 г.), и генеральша А.П. Керн (воспетая Пушкиным как „гений чистой красоты“), и многие другие.

Великая княгиня Анна Павловна. Гравированный портрет Меку.

Одна из них сумела привязать Александра I к себе на 15 лет.

Это была Мария Антоновна Нарышкина, дочь польского князя А.С. Святополк-Четвертинского, погибшего в 1794 г. от рук собственной „черни“, и жена царского угодника, обер-егермейстера Д.Л. Нарышкина — того самого, именем которого (в качестве „канцлера ордена Рогоносцев“) был подписан диплом» присланный А.С. Пушкину 4 ноября 1836 г. и ускоривший дуэль поэта с Ж. Дантесом.

Мария Антоновна родилась 2 февраля 1779 г. В 1795 г. она была выдана замуж за Нарышкина и появилась при петербургском дворе, где сразу была признана «самой красивой женщиной». Очевидцы в один голос изумлялись ее «красоте, до того совершенной, что она казалась неестественною, невозможною», тем более что Нарышкина была скромна в одежде и выделялась «среди ослепительных нарядов <…> лишь собственными прелестями».

И сама того не знает,Чем всех боле хороша, —

пел о ней старик Державин.

Александр I сблизился с Нарышкиной в год своего воцарения, прижил от нее двух дочерей (Софью и Зинаиду) и не порывал с нею до 1815 г., хотя государственные, военные, да и амурные дела с другими женщинами подолгу отвлекали его от возлюбленной. В трудные для себя дни он искал душевной опоры и утешения не у жены, не у матери и даже не у любимой сестры Екатерины, поскольку она с 1809 г. жила в Твери, а у Нарышкиной. Вот что писал об этом романе А. Коленкур Наполеону 5 апреля 1808 г. из Петербурга в Париж: «Государь рыцарски любит Нарышкину <…> любит ее ради нее самой, ради их двух детей, а также потому, что она никогда не заговаривала с ним о делах <…> Он уверял меня, что такого рода жизнь вернула ему полное счастье <…> „Мне жаль императора (Наполеона. — Н.Т.), — добавил он, — если он никого не любит. Это отдых после трудов“».

А. Валлоттон метко определил, что «у Александра было три страсти: парадомания, Мария Нарышкина и дипломатия». Все они совокупно, но главным образом, конечно, вторая страсть, усугубили взаимное отчуждение между императором и его женой, Елизаветой Алексеевной, возникшее еще до того, как в жизнь Александра вошла Нарышкина. Может быть, в отместку мужу Елизавета Алексеевна тоже завела любовную связь, снизойдя до кавалергардского штабс-ротмистра Алексея Охотникова, но этот роман кончился трагически. 30 января 1807 г. на 26-м году жизни Охотников был убит из-за угла кинжалом безвестного злоумышленника, как полагают некоторые изыскатели, — по возможному наущению матери-императрицы Марии Федоровны или даже (что совершенно невероятно) самого Александра…

Мужчин Александр очаровывал не меньше, чем женщин. Лишь единицы могли разглядеть в нем наряду с хорошим дурное, причем удивлялись диалектическому единству противоположностей в его облике. Рыцарски благородный и великодушный, «упрямый, как лошак», по выражению Наполеона[75], и «нервный, как беременная женщина» (выражение А.А. Чарторыйского), царь «представлял собой странное сочетание мужских достоинств и женских слабостей»[76]. С одной стороны, он мог твердо, рискуя стать жертвой заговора, блюсти в 1807–1811 гг. формальный союз с Наполеоном, вопреки дворянской оппозиции, толкавшей его к разрыву, а в 1812 г., наоборот, столь же твердо сопротивляться агрессии Наполеона, наперекор той же оппозиции, склонявшей его к миру, т. е. мог действовать как мудрый и мужественный государь. С другой стороны, он же был мелочным, подозрительным и злопамятным, как провинциальная кумушка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное