Александр I и Наполеон

Самодержица всея Руси не просто наблюдала за тем, как подобранные ею пестуны растят ее баловня. Она лично вникала в детали его воспитания и обучения: не только составила для «господина Александра» и второго, родившегося полутора годами позднее, внука Константина «Наставление касательно здравия и сохранения оного» («чтоб не кушали, когда сыты», «спали не мягко» и т. д.), но и снабдила генералов Салтыкова и Протасова собственноручно начертанным ею руководством по воспитанию великих князей. Генералам было предписано позаботиться, чтобы великие князья учились русской грамоте «превыше всего», другим языкам «не иначе, как в разговорах», знанию российских законов, истории, географии, этнографии и прочим наукам. Екатерина даже сочинила для внуков «Записки касательно Российской истории», доведенные до 1224 г. При этом в центре ее забот и ласк оставался «господин Александр», а Константин был как бы придатком к брату. Каждый из них чувствовал и в свои семь — девять лет уже понимал меру близости к ним со стороны августейшей бабушки. Александр писал ей: «Целую ваши ручки и ножки», а Константин: «Пребываю ваш покорнейший внук».

Екатерина влияла на любимого внука неизмеримо сильнее, чем его родители, и была очень довольна этим. Но в страстных заботах о наилучшем его воспитании она сама невольно подготовила себе опаснейшего соперника. Им стал Лагарп.

Ф.Ц. Лагарп. Гравированный портрет XVIII столетия.

Фредерик Цезарь Лагарп, швейцарский дворянин, приехал в Россию «на ловлю счастья и чинов» с рекомендацией Ф. Гримма. Он был представлен Екатерине, которая тогда как раз присматривала учителей для «господина Александра», и поразил ее культурой, эрудицией, педагогическим даром. Правда, Лагарп не скрыл от императрицы своих республиканских убеждений, но тем самым лишь подчеркнул в ее глазах те свои качества (прямоту, честность), которых так недоставало при царском дворе и которые Екатерина хотела бы привить внуку. Разумеется, она и не помышляла делать Александра республиканцем, но ей хотелось, чтобы внук был честен, благороден, эрудирован, интересовался бы не только охранительными, но и либеральными идеями, подобно тому как ее, самодержавную владычицу, интересовало общение с просветителями Д. Дидро и Ф. Вольтером. К тому же Екатерина полагала, что воздействие Лагарпа на Александра будут корректировать и ограничивать другие, ортодоксальные «кавалеры» — генералы Салтыков да Протасов, духовник Самборский, а также преподаватели светских наук: словесности и русской истории — гвардейский офицер, эрудит и полиглот Михаил Никитич Муравьев (он станет позднее отцом двух декабристов — Никиты и Александра Муравьевых), естествознания — академик Петр Симон Паллас и др. В числе новых «кавалеров» оказался и отец еще трех декабристов (Сергея, Матвея, Ипполита Муравьевых-Апостолов) Иван Матвеевич Муравьев, который станет именоваться «Муравьевым-Апостолом» уже с дозволения Александра I.

Жизнь показала, что великая Екатерина во многом просчиталась. Лагарп действительно начал внушать Александру идеи свободы и равенства, что с 1789 г., когда грянула Французская революция, выглядело при царском дворе крамолой. Александр же, отчасти по логике парадокса «запретный плод сладок», воспринимал лагарповские идеи упоенно и с детской открытостью привязался к своему воспитателю — умному, доброму, тактичному и совсем особенному, не похожему ни на кого из тех, кто окружал великого князя. Привязанность эта стала кричащей, шокировала «кавалеров» и тем более придворных вельмож. Видели, как однажды Александр бросился на шею к Лагарпу, был осыпан пудрой с его парика и в ответ на укоризненное: «Посмотрите, любезный князь, на что вы похожи!» — воскликнул: «Все равно! Никто меня не осудит за то, что я займу от вас!»

«Кавалеры» Александра встревожились и начали строить против Лагарпа козни. Была перехвачена его переписка с двоюродным братом, генералом Французской республики Амедеем Франсуа Лагарпом — другом и соратником Наполеона Бонапарта по итальянской кампании 1796 г. Тогда тот Лагарп еще не был знаком с Бонапартом, но уже проявил себя как революционер, якобинец, что в глазах екатерининского двора означало: злодей. Екатерина, хоть и не сразу, прислушалась к обвинениям своего Лагарпа в родстве и дружбе с явным злодеем и весной 1795 г., на двенадцатом году его службы при ее любимом внуке в качестве воспитателя, уволила его, 9 мая 1795 г. Фредерик Цезарь Лагарп уехал из России — как потом окажется, не навсегда.