Александр I и Наполеон

Можно согласиться с А.З. Манфредом в том, что Бонапарт после октябрьско-декабрьских покушений на его жизнь 1800 г. «установил милитаристско-деспотическую диктатуру», придав ей, однако, «возвышенное и благородное обоснование»: первый консул — это «высший национальный арбитр», «он стоит над партиями, он выше партий, он представляет и защищает интересы нации в целом»[27]. Разумеется, в этом «обосновании» было много демагогии, но была и видимая (в глазах миллионов заслонявшая собой все и вся) доля реальности. Главное, Наполеон считал незыблемыми, сохранял и защищал сложившиеся в огне революции буржуазные устои, дав повод Адаму Мицкевичу заявить: «Наполеон — это революция, ставшая законной властью». Тем самым он сплачивал вокруг себя подавляющее большинство нации. Слава великого полководца, так льстившая сердцам его соотечественников, поднимала и украшала его авторитет. Одни французы были ослеплены этой славой, другие ради нее прощали ему деспотический facon d'agir[28]. В конце концов, как выразился по этому поводу К. Маркс, «легче переносить деспотизм гения, чем деспотизм идиота».

Вот почему первый консул Французской республики гражданин Бонапарт встретил первый год XIX столетия в ореоле могущества и славы. От полноты власти он стал даже лучше выглядеть. Еще недавно роялисты говорили о нем: «Он так желт, что на него приятно смотреть!» — и пили шампанское за его близкую смерть. Теперь же, по свидетельству герцогини Л. д’Абрантес, «все, что было в нем костляво, желто, даже болезненно, округлилось, просветлело, украсилось». В первые месяцы 1801 г. он мог считать, что все его дела — и внутренние, и внешние, — устраиваются наилучшим образом. Главным из его дел становилось тогда оформление союза с Россией.

Павел I не только одобрял каждый шаг Бонапарта к союзу, но и сам делал встречные шаги, иногда даже сверх ожиданий первого консула. 12 января он предписал атаману Войска Донского В.П. Орлову: «Имеете вы идти и завоевать Индию!», а через два дня в личном письме к Бонапарту справлялся, «нельзя ли предпринять что-нибудь на берегах Англии». Наполеон предвкушал скорое торжество всех своих надежд на союз с Россией. Он уже знал, что 22,5 тыс. казаков с артиллерией под командованием В.П. Орлова и М.И. Платова (освобожденного для такого дела из Петропавловской крепости) пошли в поход на Индию. В Англии началась паника. Силу реальности обретали слова, сказанные Бонапартом русскому посланнику Г.М. Спренгтпортену: «Вместе с вашим повелителем мы изменим лицо мира». В эти дни радостных приготовлений к триумфу союза с Россией Наполеон получил из Петербурга ошеломляющую весть: император Павел I мертв.

О Том, что Павел не просто умер в ночь с 11 на 12 марта, а был убит, Бонапарт узнал одним из первых в Европе. Благодаря шпионскому гению Ж. Фуше, он имел в Петербурге всезнающих осведомителей, среди которых выделялась певица П. Шевалье — влиятельная фаворитка царского любимца И.П. Кутайсова и самого царя. В причастности англичан к заговору против Павла Бонапарт не сомневался, По слухам, он узнал об этом за несколько дней до 11 марта, и люди первого консула будто бы уже мчались из Парижа в Петербург — предостеречь и обезопасить Павла, но не успели. Бонапарт был таким безутешно яростным, каким его никогда не видели. «Они промахнулись по мне 3 нивоза в Париже, но попали в меня в Петербурге!» — кричал он, имея в виду и англичан, и всех вообще своих врагов, которые шарфом и табакеркой[29] разрушили едва воздвигнутый им с таким искусством и такими трудами каркас русско-французского союза.

Теперь у первого консула оставалась одна, едва теплившаяся надежда — на воцарившегося в России сына покойного императора. Слухи о его причастности к заговору и, стало быть, к отцеубийству еще нуждались в проверке. Информации о том, каковы его личные качества, воззрения, симпатии и антипатии, недоставало. В те злополучные мартовские дни 1801 г. гражданин Бонапарт ни о ком не думал так много, как об императоре Александре. Что представляет собой Александр Павлович? Как он себя поведет? Куда повернет Россию?..

Глава 2. ЦЕСАРЕВИЧ АЛЕКСАНДР

Августейший баловень

В то время как 8-летний Наполеон Буонапарте гонял диких коз по скалам забытой богом Корсики, на другом конце Европы, в прославленных на весь мир апартаментах августейшей императрицы и самодержицы всероссийской Екатерины Великой ожидалось таинство, которое должно было повлиять на судьбы империи. Супруга цесаревича Павла, великая княгиня Мария Федоровна готовилась разрешиться от бремени. Павел с трепетом ждал рождения сына, Екатерина — внука.