Александр I и Наполеон

Победоносные русские войска шли вперед — освобождать от Наполеона Европу. Это понимал каждый солдат. Другие задачи — восстановить на континенте феодальные режимы, свергнутые Французской революцией и Наполеоном, вернуть на троны Европы дореволюционных монархов, обеспечить России европейскую гегемонию, — эти задачи «нижним чинам» не разъяснялись. Зато Александр I и его окружение, впервые за 10 лет ощутившие сладость победы над Наполеоном, предвкушали скорое решение всех задач, ради которых бились Насмерть с «новым Аттилой» пять коалиций. Царь не скрывал своего торжества. Сопровождавший его в феврале 1813 г. А.И. Михайловский-Данилевский записывал в дневнике: «Государь был всегда верхом, одетый щеголем; удовольствие не сходило с прекрасного лица его».

Все складывалось для 6-й коалиции наилучшим образом. Англия уже отсчитывала коалиционерам свое золото, выделив на 1813 г. 1 853 334 ф. ст. Пруссия и Австрия порвали с Францией, причем 20-тысячный прусский вспомогательный корпус генерала Г. Иорка еще в декабре перешел на сторону России, а 28 февраля в Калише Пруссия заключила с Россией договор о совместной борьбе с Наполеоном, выставив для начала 80 тыс. солдат. Австрийский же вспомогательный корпус фельдмаршала К.Ф. Шварценберга (30 тыс. человек) в январе вышел из войны, открыв русским войскам путь на Варшаву, и теперь министр иностранных дел, фактический глава правительства Австрии К. Меттерних договаривался с Россией и Пруссией об условиях присоединения к ним Австрийской империи.

15 марта в Бреславле Александр I встретился с Фридрихом Вильгельмом III. Венценосные приятели бросились в объятия друг к другу и, по наблюдению очевидцев, «молча, несколько минут, прижимали один другого к сердцу». Видя, что король прослезился, царь воскликнул; «Утешьтесь, брат мой, это последние слезы, которые заставил вас проливать Наполеон!» В тот же день из Бреславля Александр отправил письмо другому своему «брату» Францу I: «Хотел бы приехать в Вену, чтобы забыть в ваших объятиях о прошлом и возобновить вашему величеству заверения в моей искреннейшей привязанности».

Пока был жив М.И. Кутузов, Александр выказывал ему всяческое уважение. Никто не мог упрекнуть царя в том, что он завидует воинской славе фельдмаршала. Он воспринимал как должное приветственные возгласы пруссаков в адрес Кутузова даже при виде его, царя; «Vivat papa Kutusof!»; а когда жители городка Стейнау на Одере поднесли Александру лавровый венок, он отослал его Кутузову. Царь был так деликатен с Кутузовым не только по своей воспитанности, но и потому, что видел: дни старого фельдмаршала уже сочтены. Уважая патриотические чувства нации, Александр простился с умершим Кутузовым, как с национальным героем. «Не вы одна проливаете о нем слезы, — написал он вдове фельдмаршала. — С вами плачу я, и плачет вся Россия». На запрос о том, где похоронить усопшего, царь ответил: «В Казанском соборе, украшенном его трофеями».

После смерти Кутузова вновь встал вопрос о главнокомандующем. Несмотря на старшинство в чинах М.Б. Барклая де Толли, А.П. Тормасова и М.А. Милорадовича, Александр I предпочел П.Х. Витгенштейна. Должно быть, царь учитывал и заслуги этого генерала как «спасителя Петербурга» в 1812 г., и его немецкую фамилию. Ведь речь шла о главнокомандующем не только русскими, но и прусскими войсками. Именно Витгенштейну было доверено принять на себя удар стремившегося к реваншу за 1812 г. Наполеона…

Катастрофа в России не обескуражила Наполеона, поскольку была воспринята им как стихийное бедствие. Он верил в себя, надеялся на преданность своих германских вассалов и на лояльность тестя, императора Австрии, а потому считал, что 6-я коалиция не будет прочной и распадется после первых же его побед. Трудно было лишь собрать заново большую армию, а в том, что он поведет ее от победы к победе, император не сомневался, как не сомневался и в том, что эти его победы заставят смолкнуть охвативший Францию ропот недовольства его воинственностью.

Новую армию Наполеон создал с магической быстротой, призвав под ружье половину новобранцев досрочно, в счет 1814 и отчасти даже 1815 г. Не только обучить, но и организовать их должным образом не было времени. Их отправляли в поход ротами, на пути к границе соединяли в батальоны, за границу они уходили полками, а к началу боев составляли дивизии и корпуса. Боеспособность солдат 1813 г. резко уступала той, которой славились герои Аустерлица и даже Бородина, но культ Наполеона удваивал силы новобранцев. Император сам провожал в поход новые формирования, раздавал им знамена, старался воодушевить их клятвами верности отечеству. «Никогда, — вспоминал очевидец одной из таких сцен, — никогда не изгладится в моей памяти конец его речи, когда, привстав на стременах и протянув к нам руку, он бросил нам эти два слова: „Клянетесь ли?“ И я, и все мои товарищи, мы почувствовали в этот миг, точно он силой исторг из наших внутренностей крик: „Клянемся! Да здравствует император!“ Сколько мощи было в этом человеке!»