Александр Башлачёв: человек поющий

Если б не терпели — по сей день бы пели...
А сидели тихо — разбудили Лихо.
Вьюга продувает белые палаты.
Головой кивает хрен из-под заплаты.

Клевер да березы. Полевое племя.
Север да морозы. Золотое стремя.
Серебро и слезы в азиатской вазе.
Потом юродивые князи
нашей всепогодной грязи.

Босиком гуляли по алмазной жиле.
Многих — постреляли, прочих — сторожили.
Траурные ленты. Бархатные шторы.
Брань, аплодисменты да стальные шпоры.

Корчились от боли без огня и хлеба.
Вытоптали поле, засевая небо.
Хоровод приказов. Петли на осинах.
А поверх алмазов — зыбкая трясина.

Позабыв откуда, скачем кто куда.
Ставили на чудо — выпала беда.
По оврагу рыщет бедовая шайка —
Батька-топорище да мать моя — нагайка.

Ставили артелью — замело метелью.
Водки на неделю, да на год — похмелья.
Штопали на теле. К ребрам пришивали.
Ровно год потели — ровно час жевали.

Пососали лапу — поскрипим лаптями.
К счастью — по этапу. К свету — под плетями.
Веселей, вагоны! Пляс да перезвоны...
Кто услышит стоны краденой иконы?[40]

Вдоль стены бетонной — ветерки степные.
Мы тоске зеленой — племяши родные.
Нищие гурманы. Лживые сироты
Да горе-атаманы из сопливой роты.

Приоткрой окно нам, мальчик равнодушный!
Мы снежок припомним там, где будет душно.
Вспомним зиму нашу — снежные кафтаны[41].
...Вслед крестами машут сонные курганы.

Октябрь 1984

(Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)

Некому берёзу заломати / Окно в Европу