Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

— Не строй из себя дурачка, Алекс Немцев… — хриплю я. — Ты меня напоил… ты… ты…

Стащив с себя джинсы, он бросает их на пол и медленно подходит к ночнику.

Мои глаза следуют за ним.

Приглушив свет, обходит кровать, и убавляет свет на втором ночнике, погружая нас в безумно интимный полумрак, в котором я вижу всё что нужно, но так, будто нашей кожи касается ночь.

Я чувствую себя разложенной на алтаре жертвой, только жду своего чудовища, задыхаясь от возбуждения и предвкушения.

— Два пива. Я подтолкнул тебя только к третьему…

Затаив дыхание, поджимаю пальцы на ногах.

Остановившись напротив моих колен, он опускается до тех пор, пока его тело не нависает надо мной, а он сам не упирается в матрас кулаками возле моих бёдер.

— Мне… жарко… — мечусь глазами между его лицом, его подкачанным прессом и тем, что находится ниже и смотрит в потолок из-под резинки его боксеров.

В мою кровь вливается неконтролируемая похоть.

Рот наполняется слюной.

— Разденем тебя? — его голос низкий и такой нежный, что я больше ничего не боюсь.

Подавшись вперëд, Немцев захватывает мои губы своими, скользя по нижней языком. Вцепляюсь в его голые плечи и глухо стону ему в рот, приглашая пробраться в мой сию же секунду!

Не отпуская мой язык, берётся за пуговицу на моих джинсах и расстëгивает её.

Его движения сумасшедше неторопливые!

Подстраиваюсь под Алекса и под его логику, потому что сегодня могу лишь подчиняться.

Он ухмыляется мне в губы, чиркая молнией, и выпускает меня из развратного французского поцелуя только тогда, когда просовывает пальцы под пояс моих джинсов и мягко тянет их вниз.

— Помоги мне…

Приподняв бёдра, болтаю ногами, пока он стаскивает с меня джинсы. Когда голых бёдер касается его взгляд, по коже проносятся мурашки.

— Не смотри на меня так… — закрываю руками лицо.

— Как? — усмехается Алекс, проводя костяшками пальцев по моей ноге.

От щиколотки к колену и обратно.

Волоски на коже встают дыбом.

— Как… будто два года не ел…

— Я не «ел» четыре месяца, просто ждал…

Возмущëнно пихаю его ногой в бедро и обиженно говорю:

— Четыре месяца! Кто-то не «ел» ещё ни разу!

— Мы это исправим, — ласкает меня его голос. — Смотри не лопни, Эйнштейн…

— Дурак, — смеюсь, снова ударяя его ногой.

Ловит мою лодыжку и дёргает на себя.

Скользнув по простыне, упираюсь попой в его бёдра. От остроты оущений забрасываю за голову руки, утыкаясь лицом в своё плечо.

Его щетина колет внутреннюю сторону моих икр, горячие губы скользят по коже, заставляя её пылать. Пальцы на ногах опять поджимаются, когда я понимаю, что этот постившийся дурак задумал…

— Мамочки… — шепчу я в потолок.

— Здесь только я, — шепчет он.

— И твой… твой язык…

— Этот?

Он раздвигает мои ноги шире, втягивая в рот чувствительную кожу бёдер.

— Да!

— И сейчас, м? — Проводит языком у кромки моих трусиков.

— Да!

— Ты кончишь для меня? — Отодвигает в сторону тонкую мокрую ткань.

— Только… с тобой… — хнычу, поджариваясь от удовольствия.

— Не упрямься… я хочу посмотреть…

Опять закрываю ладонями лицо.

— Тебе… понравилось?

— Я плакал… — бормочет. — Ты вырубилась и не сказала «спасибо», — цокает языком и бьёт им по моему пульсирующему центру.

Вцепляюсь пальцами в простынь, выгибаясь.

Тугой тёплый узел стремительно закручивается внизу живота, заставляя меня метаться под умелым ртом Алекса и бессвязно выкрикивать его имя, суча ступнями по его плечам.

Его пальцы внутри меня.

Извиваясь, стону.

— Тебе нужно кончить… — бормочет Алекс. — Иначе будет больно…

— Только с тобой! — упрямо требую я.

Привстав на руках, падает на меня и ударяет бёдрами между моих. Впиваюсь пальцами в его лопатки, обвивая ногами талию. Его губы набрасываются на мои, ладонь сжимает грудь, пока его твёрдый член давит на мой клитор через его трусы. Тяжесть его тела и жёсткие толчки бёдер заставляют кричать.

Оргазм опережает мои мысли. Не дождавшись Немцева, мечусь под ним по постели, кусая его губы и содрогаясь всем телом.

Откуда-то под моими бёдрами появляется подушка. Я нахожусь на какой-то особой грани, разделяющей мой мир на до и после. И когда он стягивает вниз трусы, моё возбуждение превращается в безумие.

Алекс тяжело дышит, а его член такой твёрдый и гладкий, что он входит в меня, даже не помогая себе руками. Медленно и осторожно, смотря мне в глаза. Упирается локтями в матрас возле моей головы, ловя губами слезинки, вытекающие из моих глаз.

Это больно, но я впитываю всё!

Каждое ощущение.

Это больше никогда не повторится. У нас уже никогда не будет этого первого раза.

Кажется, это волнует только мою душу, потому что Алекс стонет…

— М-м-м… — Падает на меня всем своим весом.

Содрогаясь с головы до ног.

Его удовольствие такое осязаемое, что я хочу вобрать его в себя до последней капли.

Не знаю, сколько времени мы лежим переплетённые и соединëнные в одно целое. Тихо перешëптываемся, говоря друг другу глупости, и просто лениво молчим.

Алекс выскальзывает из меня и ненадолго скрывается в ванной, а потом возвращается, даже не собираясь прикрыться.

— Держись за меня…

Подхватывает меня с постели и несëт в душ.