Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

Между ног всё пульсирует и неприятно саднит. Колени дрожат, и хочется немного побыть одной. Выгоняю Немцева из ванной, а когда выхожу, он сидит на полу под дверью, задумчиво глядя в окно.

Когда он уходит в себя, это всегда странно, но я давно привыкла. Иногда он может провалиться в себя на долгие минуты, не реагируя ни на что вокруг. В такие моменты я всегда ревновала его к его разуму, а сейчас просто знаю, что моё место рядом с ним.

Усевшись возле, устраиваюсь под боком, кладу голову на его плечо. Касаюсь горячей кожи губами. Вдыхаю запах, который и так помню наизусть.

Он мой лучший друг, мой любимый мужчина, мой единственный мужчина… Рядом с ним я дома. И не важно, куда он попросит за собой отправиться. Уже не сомневаюсь в том, что он попросит. Его работа… не оставит выбора. И в этот момент я должна окончательно решить. Я буду идти с ним рядом или нет.

— Если ты меня разлюбишь… — говорю сквозь слëзы.

— То что? — спрашивает, откинув голову на стену и прикрыв глаза.

— То… — Прижимаюсь к нему всем телом. — Катись ты к чёрту…

Там, за окном его квартиры, не видно ничего. Только ночь и перевёрнутый вверх тормашками безумный мир. Но это лучше, чем прятаться от этого мира. Лучше познавать его и брать тепло любимого мужчины. Кажется, этого чувства ничто никогда не заменит. Даже отцовская любовь.

— Зануда? — Моего плеча касаются горячие губы Алекса.

Смотрю на него, подняв голову.

— С Рождеством.

Немцев так внимательно шарит глазами по моему лицу, что я вдруг начинаю волноваться, а потом… он целует меня настолько медленно и вдумчиво, что я опять сдаюсь.

Сердце начинает биться быстрее, потому что по безымянному пальцу моей правой руки ползёт холодок.

— Алекс… — сокрушаюсь миллиметре от его губ. — Так уже никто не делает… никто не женится в… двадцать…

— Je t'aime, Adèle.