Алеф

— Которые, в свою очередь, зачастую приводят к чрезмерно завышенной самооценке, — вставляю я, видя, что собеседника прорвало и понесло. Господи, зачем я сюда припёрся? Похоже, Фернену попросту надо выговориться, и я попал под раздачу.

— Потребность в самостоятельности нельзя отделить от желания власти — это два конца одной прямой, — говорит Фернен. — Никто не хочет подчиняться, все хотят повелевать. Это потребность духа. Человечество находится на гране истерики, оно должно выродиться, чтобы прийти в себя, и чтобы выздоровление было полным, оно должно выродиться окончательно! — Фернен достаёт из кармана носовой платок и вытирает проступившую на лбу испарину. Похоже, пламенная речь далась ему нелегко.

— То, что мир болен — мысль не новая, — замечаю я.

— Вы правы, но заболевание может длиться очень долго, прежде чем наступит кризис, а поставить диагноз вовсе не значит излечить.

— Вы считаете, это происходит именно сейчас? Я имею в виду истерику и вырождение.

— Ну, разумеется!

— Почему?

— Попытка избавиться от того, что уже существует, и есть свидетельство несостоятельности современного миропорядка. Я имею в виду атаку на ваш бизнес, предпринятую на государственном уровне.

— Понятно.

— Это симптом глобального процесса. Цивилизация не может вечно совершенствоваться. Мы живём в век материи. Посмотрите, что нас окружает. Вещи, вещи и ещё раз вещи. Целое море предметов, большинство из которых существует вовсе не для пользы человека. Они создаются во имя прогресса и являются его символами. Единственное их назначение — устаревать. А главный признак совершенства — соответствие своему назначению. Например, черви являются шедевром эволюции, ибо у них есть всё, что необходимо (рот, кишечник, кровеносная и нервная системы), но нет ничего, что им не нужно (глаза, конечности, шея). Упрощение тоже может быть совершенством.

— Мсье Фернен, неужели вам хочется, чтобы человечество стало похоже на червя?

Француз морщится от такой примитивной формулировки.

— Вы говорите, исходя из предположения, что червь отвратителен, — отвечает он. — Однако данная предпосылка не объективна.

— Согласен. С точки зрения природы, червь совершенен. Вернее, был совершенен. До того, как течение эволюции на Земле кардинально изменилось. Видите ли, мсье Фернен, помимо так называемого естественного хода вещей существуют непредвиденные факторы. И они вступают в игру довольно часто, что, кстати, — как ни парадоксально — позволяет считать их частью естественного хода вещей.

Фернен несколько секунд смотрит на меня, переваривая услышанное. Я решаю воспользоваться паузой, чтобы закончить наскучившую мне дискуссию. Спасибо французу за то, что устроил мне перерыв, но и дальше слушать его высокопарное нытьё — благодарю покорно!

— Не думаю, что существование нашей фирмы имеет такое уж экзистенциальное значение, — говорю я. — Право, мсье Фернен, не волнуйтесь за нас. Что бы не случилось, мы не оставим своих клиентов на произвол судьбы и чёрного рынка.

— Боюсь, вам самим придётся стать его частью.

— Не частью. Сутью.

Фернен поднимает брови.

— Я вижу, вы не из тех, кто покоряется, мсье Кармин.

— Вы сами сказали: больше никто не хочет подчиняться.

— Это верно, только одного желания мало. Необходимо иметь силу.

— Вы сомневаетесь во мне, мсье Фернен?

Француз окидывает меня внимательным взглядом.

— Я надеюсь остаться вашим клиентом при любом раскладе, — говорит он вместо прямого ответа.

— Мы всегда работали на радость людям. Ничто не помешает нам продолжить эту славную традицию.

Фернен встаёт.

— Что ж… Простите за беспокойство — к тому же, как я убедился, напрасное. Если не возражаете, я порекомендую вашу фирму одному доброму знакомому. Не так давно я узнал, что он испытывает потребность в вашей продукции.

— Конечно, мсье Фернен. Но я надеюсь, вы помните, что мы не имеем дела с олигофренами?

Фернен поднимает брови.

— Вы имеете в виду моего знакомого? Разве я дал повод…?

— О, нет, ни в коем случае! — спохватываюсь я, осознав свою ошибку. — Просто при последней нашей встрече вы упомянули, что ваш друг интересуется носителями данного заболевания.

Фернен кивает.

— Понятно, — говорит он, направляясь к двери. — Нет, речь об ином моём знакомом. Маленькое недоразумение. Всего доброго.

Чёртов параноик! Припёрся только для того, чтобы изложить парочку своих вшивых мнений. Тоже мне философ. Энциклопедия задрипанных истин. Боится помереть и тешит себя мыслью, будто настал конец света.

Уходя из офиса, спрашиваю Милу, не забыла ли она про крыс.

— Нет, господин Кармин, — отвечает секретарша. — Вы уверены, что они вам нужны?

— На сто процентов.

— Хорошо. Как скажете.

Не знаю, существует ли Бог. Хорошо, если да. В конце концов, в мире столько всего, о чём мы и не подозреваем. Когда-то люди понятия не имели о существовании электричества, но это не значит, что его не было.