Алаид

– Я боюсь, что обязательно ошибусь, – засомневалась Ома. Я разрывалась между внезапно накрывшим меня разочарованием и… гневом. Но надо отдать ей должное, в ее голосе не было кокетства, но от этого мне было не легче.

– Да брось, Ома, это же просто игра, – нарочито безразлично ответил Брун.

Мне хотелось закричать, что никакая это не «просто» игра! Это наш ритуал, только наш! Откуда она вообще взялась сейчас? Но вместо крика, я с усилием нацепила на лицо безразличие и незаметно отошла подальше, чтобы не видеть, как друг выбирает самое аппетитное угощение для Омы, на месте которой должна была быть я.

Я всегда считала наше общее будущее с Бруном такой же нерушимой истиной, как то, что утром родится солнце над Долиной, чтобы не случилось. Мы выросли вместе, всегда поддерживали друг друга. Он помогал мне пережить свою неполноценность, а я была рядом, в самый важный момент жизни Бруна – когда его тотем пробудился. Мы знаем друг друга лучше, чем кто бы то ни был. В конце концов, я думала, что также важна для него, как и он для меня! Я ведь… люблю его и он для меня все.

На ватных ногах я отошла от стола с песочным печеньем так ничего не выбрав. Да и зачем теперь? В горле встал ком, который не давал мне полноценно вздохнуть. Все вокруг лишилось своих красок. Взяла машинально только два медовых пряника с глазурью для мамы и папы, бережно завернула в платок и спрятала в сумку на поясе.

«Он одумается», – успокаивала я себя. Брун всегда был очень импульсивен, скорее всего он скоро осознает, что сделал и придет извинится и скажет, что просто хотел развеселить нашу новую не в меру застенчивую знакомую. Мы вместе посмеемся над этим и дружно забудем. Вот так все и будет. Даже не сомневайся, Мирра!

Людей вокруг становилось все больше и больше, солнце уже давно скрылось за горизонтом и площадь освещало множество факелов по периметру. Я опустила свою маску на лицо, чтобы слиться с толпой, гуляя по площади. Бланка и Гран остались около Бруна, он за ними присматривал. А я решила пройтись, чтобы развеять тяжелые мысли, что свинцовыми тучами толкались у меня в голове. Очутившись перед помостом я увидела, что на сцене уже собирались артисты, готовились открывать сегодняшнее празднование огненным представлением.

Семеро парней и девушек встали на свои места. Красивые, стройные в черных кожаных костюмах с заклепали и металлическими наручами. Их одежда мало подходила для зимнего вечера, но их лица выдавали лишь пренебрежение к холоду. Они двигались мягко и бесшумно. Толпа замерла и жадно ловила каждое их движение еще до начала представления.

Двое музыкантов, стоящих по бокам от сцены начали отбивать ритм на барабанах. Сначала тихо. Медленно. Протяжно. Но постепенно звук нарастал, усиливался, отражался вибрациями от каменных стен. Первая пара – парень и девушка – вышли вперед и поднесли по очереди свои шесты с концами обернутыми тканью к чащам с огнем на краю сцены. Они резко вспыхнули и у толпы вырвался синхронный восторженный вздох. Пара плавно кружила вокруг друг друга в опасном танце. Сближались и отталкивались словно раскалённые угли, а шесты в их руках выписывали кольца и восьмерки. Постепенно к ним присоединялись остальные. И вот, уже по сцене порхали, словно крылья сказочных существ, горящие веера, взлетали в воздух булавы и в немыслимом вихре кружили опасные пои. Музыка нарастала и нарастала, пока не достигла своего апогея так, что сердце начало заходится в заячьем беге. Артисты по очереди отошли к краю сцены, расчищая свободное пространство, оставляя в центре одного мужчину. Выглядел он устрашающе с раскрашенным черной краской лицом и множеством мелких кос, оплетающими голову словно змейки. И когда все взгляды обратились только в нему, он поднес к лицу горящий факел, обвел толпу торжествующим взглядом и выдохнул пламя. Над сценой пронеслось огненное чудовище. Толпа охнула и в благоговейном страхе отступила на шаг. Но уже в следующую секунду площадь взорвалась градом аплодисментов, так что у меня заложило уши.

Я смотрела на представление, но не могла в полной мере им насладиться. Словно все происходило через пелену на глазах. Мысли-предатели то и дело возвращались к Бруну и его поступку. Вокруг него, конечно, всегда увивались девушки из клана, попадающие под очарование его невозможных, будь они неладны, голубых глаз, но он никогда не провоцировал сам это внимание и уж тем более не оказывал внимание кому-то определенно.

Что-то незнакомое доселе начало скрести на душе когтями. Что это? Обида? Ревность? Я всегда считала что мы с Бруном друзья, которым суждено быть вместе. Никто никогда не понимал меня так как он! Он был рядом во всех бедах, приходил первый на подмогу, утешал. И я любила его тихо и не прося ничего взамен. Мне казалось, что наши чувства обоюдны. Да, мы не проявляли их открыто, но мы ведь были еще детьми!

Да, были. Но сейчас мы уже выросли, горько осознала я.