Акватория

Их возбуждение оказалось заразительным, и он ощущал невообразимый подъём. Адреналин кипел в венах. Когда действие закончится, его место займёт стыд и вина, а пока можно и насладиться. Дикари пожимали руки, поздравляли, не обращая внимания на кровь, остававшуюся на запястьях, и трупы вокруг. Рикс кивнул на парня с кочергой. Пора. Колючий комок в груди снова дал о себе знать. Упорно его игнорируя, медленно, словно на расстрел, он подошёл к металлическому углублению на ножках. Парень пошевелил кочергой ещё разок, раскалив докрасна. Рем задрал рубашку. Железо коснулось правой груди, шипя и отбрасывая искры. Он не чувствовал боль в полной мере, приглушённо. Однако в тот момент вместе с клеймом что-то умерло у него внутри, сожглось злосчастной кочергой. Он плакал, не скрывая слез. Оли по-отечески обнял и забрал из борделя. Остальные возмутились, ведь остаток ночи они должны были праздновать. Дикари заливались вином, не удосужившись убрать тела павших. Они не считали их своими. Снежем мог стать не каждый. Теперь это ему было известно.

Оли повалил его на кровать. Стояла глубокая ночь. Он начал ощущать боль, рану нестерпимо жгло. Одежда усугубляла ситуацию. Не смог сдержаться и начал постанывать. Оли скрылся за дверью и привёл Амину. Она затряслась всем телом, создавая вибрацию кровати, порвала рубашку и осмотрела. Метнулась куда-то. Нечто холодное успокоило жжение. Девушка прижимала к ране металлический предмет. Оли в комнате уже не было. Рыжий не выдержал пикантности ситуации и оставил его в надежных руках. Рем затих, наслаждаясь прохладой, и услышал всхлипы. Она плакала. Слезы капали ему на кожу. Если бы в комнате было больше света, смог бы разглядеть её несчастное лицо. Взял за руку, утешая, и она сжала в ответ.

— Ещё…один…повод…уничтожить…их, правда? — выдавил Рем с неприкрытой ненавистью. Амина утёрла рукой слезы.

— Что это значит?

— Я знаю, кто…ты, — зло расхохотался. — Черт! Одного…не пойму?! Зачем? Они…ведь…не отличаются…от…этих.

Слышал, как она моргает. Не знал, как такое возможно, но восприятие не обманешь. Амина смочила рану и наложила ему повязку, а потом ушла, не удостоив ответом.

Следующие дни он залечивал клеймо. Оно уже успело покрыться отвратительной коркой. Ощущения были не приятными, но не настолько, если сравнивать с испытанным унижением. В голове вертелись жуткие мысли. Как ни странно самобичеванием он не занимался и не жалел себя. А вот ненависть к виду стал испытывать невероятную. Трижды за день дрался с дикарями. Хватало малейшего повода. Вскоре они начали сторониться, дабы уберечь зубы. Жак и Тим также были отвергнуты. Всего раз рыкнул в их сторону, и они больше не приближались. Взгляды у ребят казались понимающими. Отчего-то Рем не сомневался, что у них клеймо тоже имеется. «Мясо. Животные. Они и ведут себя соответственно». Практически стесал эмаль, скрежеща от злости зубами.

Амина держалась в стороне, бросая мимолетные взгляды. После того, как дал понять, что в курсе её тайн, она опасалась и выжидала. «Как бы не придушила во сне», — хмыкал невесело. А тем временем с дикой горы перекочевали бойцы, и в домах стало тесно. У него появился сосед по комнате — невзрачный, не запомнившийся, боявшийся открыть рот. Магнус Арис теперь получал втрое интенсивнее, но Рему было наплевать. Злость затмевала собой всё иное. Человечности не осталось места в душе. По ночам он хватался за грудь, воздуха не хватало. А потом лежал и представлял, как было бы легко, если бы тот просто закончился. Всё это закончилось бы раз и навсегда, и он обрёл бы свободу.

Оли застал его за очередной дракой. Словно Халк, растоптанный жизнью человек раскидывал дикарей по углам. Неудачное падение окончило чьи-то мучения. Другие и ухом не повели. Жак заставил Магнуса вытащить труп на улицу. Рем тяжело дышал, наблюдая за бездыханным телом, и не чувствовал ничего.

— Пойдём, прогуляемся, — поспешил увести его Оли.

Погода сменилась, бури прекратились. Теперь вдалеке можно было разглядеть горы, накрытые снежными шапками. Сугробы доходили до пояса. Разгребая их при ходьбе, они достигли края города. Вид завораживал, но Рем смотрел себе под ноги.

— Ты на краю, — констатировал факт Оли. — Сейчас ты не видишь этого. Так и со мной было когда-то, — подставил лицо ветру, ласкавшему в морозный денёк.

— Тебе то что, — огрызнулся Рем.

— Прикипел я к тебе, парень, — пожимал он плечами. — У нас много общего.

— Ага, — хмыкнул нарочито громко. — Например, коровье клеймо, — глаза сверкали. Оли прищурился и зарядил ему оглушительную пощёчину. Впервые со дня испытания что-то ёкнуло в груди. Рыжий яростно зашептал.

— Совсем скоро мы будем свободны! И я вернусь к семье! А ты сможешь свалить на все четыре стороны!

— Ты веришь в это?! — вскричал Рем, и голос эхом пронёсся по ближайшей горе, раздваиваясь. — Они никогда не позволят тебе быть с ними! Они истребят всех Магнусов, включая твою жену! Идиот! — Тот занёс кулак и с размаха дал ему в челюсть. Кровь брызнула изо рта, окрашивая снег. Земля молниеносно приблизилась, и Рем угодил в сугроб.