Аквамарин

При этом ничего из того, что они думают, не правда. Если честно, я сама не знаю, что во мне человеческое, а что нет.

На меня накатывает тошнота. Если бы они все имели хотя бы отдаленное представление о том, насколько подходящее прозвище они мне придумали…

На втором уроке – математике – мистеру Блэку внезапно приходит на планшет сообщение. Похоже, это что-то очень срочное, потому что всё остальное блокируется до перемены. Он замолкает, а мы с беспокойством смотрим, как он читает. В прошлый раз, когда такое произошло, речь шла о несчастном случае со смертельным исходом.

На этот раз речь идет обо мне. Мистер Блэк поднимает голову, смотрит в мою сторону и произносит:

– Саха? Тебя вызывает директор.

Я сжимаюсь. Все смотрят на меня.

– Прямо сейчас, – добавляет мистер Блэк.

И я иду. Мои шаги гулко раздаются в пустых коридорах и вызывают страшноватое эхо. Мысли в голове путаются так, что на меня снова накатывает тошнота. Что всё это значит? Я не могу отделаться от мысли, что это как-то связано со слухами обо мне и Пигрите, хотя это полнейшая чепуха. Наша школа не вмешивается в любовные интрижки своих учеников. Секретарь директрисы, седоволосый, вечно чем-то недовольный мужчина, толком не поднимает на меня глаз, когда я вхожу в приемную, и отсылает меня дальше простым кивком. Влажными от волнения ладонями я берусь за дверную ручку и вхожу в кабинет.

Но по-настоящему меня прошибает пот, только когда я вижу, что перед директрисой сидит тетя Милдред с планшетом в руках. Нет, она не просто сидит, она вся сгорбилась, сжалась и смотрит на меня с отчаянием.

Я осознаю, что миссис Ван Стин вызвала мою тетю для разговора. Значит, это всё-таки связано с субботней историей!

– А, Саха.

Директриса указывает мне на стул рядом с тетиным.

– Прошу.

Я сажусь. Осторожно. На самый край. В полной готовности к бегству. И бессознательно прижимаю руки к бокам, как будто мне нужно защитить свои жабры. Она откладывает планшет в сторону. Я успеваю заметить на нем очертания чата, разговора с моей глухонемой тетей.

– Я как раз объясняла твоей тете, – начинает директриса резким голосом. – В субботу тебя видели с мальчиком на пляже в природоохранной зоне, и, похоже, вы оба плавали в море.

Я не отрываясь смотрю на нее, но не двигаюсь ни на миллиметр. Она меня ни о чем не спрашивала, значит, и я не буду отвечать. Пусть она меня хотя бы о чем-то спросит.

Но она ни о чем не спрашивает, а вместо этого продолжает:

– В такой ситуации я не могу больше признавать действующей справку об освобождении от уроков плавания.

У меня перехватывает дыхание. Об этом я вообще не думала!

– Так как завтра последний учебный день, в этом году никаких последствий для тебя уже не будет, – говорит директриса. – Но я хочу, чтобы доктор Уолш обследовал тебя перед началом следующего учебного года. Он примет решение, можешь ты посещать уроки плавания или нет.

После этого по указанию директрисы я провожаю тетю Милдред до ворот. Она чуть не плачет, но ничего не говорит. Наконец она спрашивает:

– Это тот мальчик, который приходил в пятницу?

Ее что, больше ничего не волнует?

– Да, – раздраженно отвечаю я.

– Что ты в нем нашла? – Ее руки дрожат. – Он же слишком маленький для тебя!

– Он мой ровесник, – отвечаю я. – К тому же он мой друг, а не мой любовник.

Я совершенно потрясена тем, что она так думает обо мне! Что я так быстро позволяю себе такое!

Она качает головой.

– Тогда почему ты пошла с ним на Малый пляж? Да еще и тайно?

– Мы просто хотели кое-что попробовать.

– В воде?

Ее жесты вдруг становятся огромными.

– А как же твои раны?

И тут меня охватывает ярость. Неистовая. Она застилает мне глаза. Когда я отвечаю, мои руки двигаются с такой силой, будто я рублю ими дрова.

– Раны? Это не раны!

Тетя Милдред останавливается как вкопанная.

– Что? Что ты такое говоришь?

Мы стоим посреди лестницы, ведущей в школьный двор. Отсюда открывается вид на половину Сихэвэна. Если нас увидит кто-нибудь, понимающий язык жестов, он узнает, о чем мы говорим. Но, во-первых, таких людей в городе практически нет, во-вторых, я вообще не думаю о такой возможности и отвечаю:

– Это жабры! У меня жабры, как у рыбы! Вы с мамой всю жизнь обманывали меня. Я генетический эксперимент!

После этого я разворачиваюсь и ухожу обратно в класс, оставив ее стоять на лестнице. Она как-то нашла дорогу сюда, значит, и выбраться сможет.

Математика еще не закончилась. Я молча возвращаюсь на свое место. Мне плевать, заметно ли, что меня просто разрывает от ярости.

Никто ничего не говорит. Тем лучше.

Когда я после обеда возвращаюсь домой, я понятия не имею, что меня там ожидает. Тетя Милдред вся в слезах? А может, уже и вещи пакует?