Аквамарин

Какое это наслаждение – скользить сквозь толщу воды, всё глубже погружаться в фантастический мир, открывающийся передо мной. Морское дно с его кораллами и губками светится всеми возможными красками, которые вдали тонут в сгущающейся синеве. Мелкие и совсем крошечные рыбешки плавают вокруг меня, кто стайками, а кто поодиночке. Вот эта красная рыбка с синими крапинками – это коралловый окунь? Я не уверена. В школе мы проходили множество видов рыб, и сейчас я впервые жалею о том, что пропускала многое мимо ушей.

Надо мной раздается какой-то звук. Пигрит, которому явно стоит большого усилия нырнуть ко мне, машет рукой. Ласты уносят его вперед. Я вспоминаю о перепонках, про которые было написано в мамином дневнике. Наверно, с ними я плавала бы еще быстрее? Но сейчас мне и без них хорошо, я легко догоняю Пигрита.

Морское дно уходит резко вниз. Я ухожу на глубину, так глубоко Пигриту не нырнуть. То здесь, то там из песка высовываются какие-то похожие на червей существа, которые моментально скрываются в своих норах, стоит мне приблизиться к ним. Может быть, это морские угри. Я, правда, не знаю, водятся ли морские угри у берегов Австралии. На уроке про каждую рыбу говорилось «раньше обитала там-то и там-то, сегодня встречается там-то и там-то», потому что климат за последние сто лет сильно изменился практически на всей планете, иногда самым неожиданным образом.

Я хочу всплыть ближе к поверхности. Это нелегко, по ощущениям как подниматься по лестнице. Всё из-за того, что во мне столько воды и я от нее такая тяжелая. Но тут я обнаруживаю, что могу создавать пузырь воздуха не только во рту, но и внутри грудной клетки. Движение похоже на зевок, только глубже. Стоит воздуху оказаться у меня в груди, как я сама начинаю подниматься вверх, без всяких усилий, легко и изящно.

Мне хочется кричать от восторга.

Зачем мне вообще возвращаться на сушу? Я еще пару раз пробую фокус с пузырем воздуха в груди, всё получается практически само по себе. Мое тело умеет это на уровне инстинктов, стоит мне только дать команду. Я чувствую себя дома, под защитой этого мира. Сила тяготения будто бы потеряла власть надо мной. Теперь стоит мне только захотеть – и я парю, невесомо, без усилий, как во сне.

Мы приближаемся к Развалине. Она выныривает перед нами из густой синевы, как тень, как огромная уродливая скала, и всё же сразу видно, что это что-то другое. Что-то техническое. Огромное сооружение, созданное человеческими руками, попавшее здесь в беду и так и оставленное разрушаться на дне.

Судно «Прогресс» налетело на риф и легло на борт. Киль смотрит в сторону берега, рубка – в океан. Интереснее всего оплыть его вокруг: тогда можно увидеть пугающие дыры бассейнов на палубах, крепления для спасательных шлюпок, остатки некогда элегантно изогнутых лестниц. Мне этот вид знаком только по фотографиям, и, когда я сейчас смотрю на корабль в его нынешнем состоянии, мне становится ясно, что это были очень старые снимки. Весь металл, находящийся под водой, давно населен кораллами самых разных цветов и форм. Стайка большеглазов беспокойно снует передо мной туда-сюда, пока я в изумлении приближаюсь к Развалине. Кажется, будто они охраняют один из многочисленных иллюминаторов рубки.

Я оставляю их в покое, отплываю в сторону. В корпусе корабля есть десятки окон, зияющих пустых прямоугольников, стекла в них давно исчезли. Через эти окна легко можно проникнуть внутрь Развалины.

Но каждый житель Сихэвэна прекрасно знает, что внутренности Развалины опасны даже для самых опытных ныряльщиков. После катастрофы в нее отправили дронов, но не все аппараты вернулись назад. Считается, что тела погибших были подняты на поверхность – согласно спискам пассажиров. Но говорят, что в те времена нелегальные пассажиры были не редкостью. Значит, на корабле вполне могли остаться мертвецы, которых смерть настигла в каких-нибудь укромных уголках и которых так никто и не нашел.

Пигрит снова ныряет ко мне. Его глаза горят от восторга. Я как раз хочу обратить его внимание на поросший кораллами, но всё еще вполне читаемый плакат с китайской надписью, как вдруг замечаю какое-то движение на глубине. Это не безымянные мертвецы. Это ныряльщики.

12

Это трое мужчин в черных ультрапреновых костюмах и с аквалангами на спинах. Они плывут вдоль остова корабля у самого его основания и несут с собой что-то, какой-то предмет, который мне не удается опознать. И они нас еще не заметили. Всё их внимание приковано к морскому дну.

Я резко разворачиваюсь, хватаю Пигрита за руку и тяну его за собой вверх, одновременно создавая у себя в груди такой большой воздушный пузырь, какой только могу. Я затаскиваю его за рубку, а оттуда дальше, вверх, изо всех сил. Когда мы оказываемся на поверхности, я отпускаю его руку, выдавливаю из себя вместе с воздухом, который помог нам вынырнуть, остававшуюся в моих легких воду и, кашляя, складываюсь пополам, цепляясь за оказавшийся под рукой ржавый поручень.

– Черт! – слышу я возглас Пигрита, после того как он с шумом выплевывает воду из своей трубки. – Это сейчас что было?