Акула в камуфляже

Выговаривая последнюю фразу, она умудрилась вложить в свои слова мегатонную дозу оскорбительного пренебрежения. Еще и улыбнулась подобающим образом…

Ядовитый намек был настолько прозрачен, что даже невозмутимый Кай Чун Бань слегка побледнел, а мистер Лайонс аж возмущенно фыркнул, точно лошадь. Не секрет, что до сей поры некоторые «несознательные личности» в Штатах и старушке Европе втихаря кличут корейцев, тайцев, вьетнамцев «желтопузыми обезьянами». Японца или китайца так вряд ли назовут, а вот представителей не самых крупных народов Юго-Восточной Азии… Случается, несмотря на всю политкорректность, – больно уж они достали всех своим умением в любую щель без мыла просочиться. Не публично, конечно, их так называют, боже упаси! А то и под суд попасть можно…

Надо отдать корейцу должное: он умел быть кратким. Рассказ Кай Чун Баня занял не более трех минут. Говорил он ровным, преувеличенно спокойным тоном. Это Лайонс, слушая слова «корейского друга», чуть слюной не брызгал, точно чайник кипятком.

Правда, на взгляд опытного Успенского, негодование американца отдавало фальшью. Нарочитое возмущение, наигранное. Как у плохого голливудского актеришки в роли благородного шерифа.

– …и вот он выстрелил в меня. А я ведь ничем не провоцировал вашего ныряльщика! Мы встретились с ним у затонувшей яхты совершенно случайно. Мне посчастливилось: ваш человек попал мне в ласт. Вот и доказательство: дротик. Да, дротик застрял в резине моего ласта, а мог бы – в моем теле. Вот он, дротик. Посмотрите, какая на нем маркировка, – закончил Кай Чун Бань.

Людмила потянулась к металлической стрелке, которую протягивал ей кореец.

– Э-э, нет! Так дело не пойдет! – Эдуард Лайонс весьма невежливо отвел руку Белосельцевой. – Смотреть – смотрите, но вам мы вещественное доказательство не отдадим. Оно нам еще пригодится! Нам еще предстоит разобраться в истоках и причинах этого чудовищного покушения.

Улыбаясь так, что хоть волков морозь, Белосельцева спросила: разве мистер Лайонс полагает, что инцидент был специально спланирован российской стороной? И кому это «нам»?

Лайонс ответил многословно и путано, однако в том смысле, что – да. Не верит он, что встреча под водой была случайной. Иначе зачем русский аквалангист прихватил с собой столь смертоносное оружие?

– Куда уж смертоноснее, – презрительно скривился Успенский. – От акул, мурен и касаток отбиваться, затем и прихватил.

– Но вы не можете отрицать, что он сперва покушался на жизнь уважаемого Кай Чун Баня, а потом ушел на катере вместе со своим бородатым другом.

– Но зачем? Какие у них мотивации? – вскинул голову Станислав Васильевич. Белосельцева молчала, покусывая в задумчивости верхнюю губу.

– А об этом пусть ваш национальный олимпийский комитет поразмыслит! Вы спрашивали, кому предстоит разобраться и сделать выводы? Международному олимпийскому комитету, полномочным представителем которого являюсь я! – с торжеством закончил Лайонс.

– С какой стороны здесь наш олимпийский комитет? – тихо и недобро спросила Белосельцева. – О чем ему предлагается поразмыслить, что за намеки?

– Ваша поисково-спасательная экспедиция проводится под эгидой национального олимпийского комитета России, – тон мистера Лайонса сделался донельзя официальным. – Вы, мисс Белосельцева, руководитель этой экспедиции, не так ли? И вы, как мне известно по официальным каналам, представляете именно НОК России. Значит, ответственности вам и вашим шефам в Москве не избежать. Вы не сумели осуществить нормальный контроль за деятельностью своих людей. Вы не проверили, чем и почему собираются заниматься члены вашей экспедиции вблизи затонувшей яхты. Вы позволили одному из них взять с собой оружие. Возникает вопрос: не специально ли?!

– Вы отдаете себе отчет в серьезности ваших обвинений? – ледяным тоном поинтересовалась Людмила Александровна. – И, что еще хуже, в их направленности?

– А что мне еще прикажете думать? – немного смущенно откликнулся американец. Лайонс понимал, что малость хватил лишку. Кай Чун Бань индифферентно молчал, предоставляя инициативу своему американскому «другу».

– В таком случае я предлагаю всем вместе на вашем катере пройти в квадрат с затопленной яхтой, – решительно сказала Белосельцева.

Эдуард Лайонс и Кай Чун Бань переглянулись. Опытный и очень внимательный Успенский заметил, что взгляды эти уж никак не выражали большой радости. Чем-то предложение Людмилы Александровны было нежданным визитерам неприятно…

– Прямо сейчас? Стоит ли… – промямлил американец.

– Еще как стоит! Там, на месте, разберемся. Что к чему и почему. Но предварительно я свяжусь с Монтевидео, с господином Фридрихом Роттенбергом. Чтобы он знал, где в ближайшее время мы все будем находиться.

– Это еще зачем?! – вырвалось у Лайонса.

– А мне так хочется! – обворожительно улыбнулась женщина. – Так вы согласны с моим предложением?

– Н-ну… Согласны, – с явным неудовольствием ответил американец.

Когда Белосельцева и Успенский скрылись в домике, чтобы переодеться и связаться со штабом гонки, Кай Чун Бань тихо сказал Лайонсу:

– Там ведь гидроцикл остался.