Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2

Я натянул штаны, рубашку и открыл дверь.

— Ой! — щеки Танюши слегка порозовели — Я вас все-таки разбудила?

— Ну и правильно сделала — я понял, что ее смутило и застегнул пару пуговиц на рубашке — Да что ты в самом деле, голых пупков не видела? Не надоело тебе стесняться?

— Видела — неуверенно сказала Танюша — Но мы не настолько знакомы...

— После нынешней ночи мы почти родственники — заметил я — Ладно, ты постой тут, подожди еще пару минут.

Сунув ноги в тапочки, я поспешно зашлепал по коридору. Дело в том, что этот отель, он хоть и поражал богатством отделки, но имел одну неприятную деталь — уборных в номерах тут не было.

На завтрак мы все-таки не опоздали, хотя Зимин с Валяевым нас и опередили. Вот интересно — как им это удалось? Живем мы на одном этаже, по соседству, но Танюша в коридоре их не видела, хотя времени там провела изрядно. Тем не менее — вон они сидят, кушают омлет с ветчиной, похрустывают тостами и о чем-то переговариваются.

— Привет — приветственно помахал вилкой Валяев — Садитесь, мы вас уже заждались. Кельнер, дай-ка нашим друзьям по двойной порции омлета, да по паре сосисок еще на тарелку кинь. И еще пару тарелок с мясным ассорти на стол поставь, они не лишние будут.

Молодой человек в белоснежной сорочке, при бабочке и в фартуке официанта кивнул и посмотрел на нас.

— Что будете пить? — с сильнейшим акцентом, но зато по-русски спросил он у нас.

— Хорошо бы кофе — пискнула Танюша — Черный и без сахара.

— А мне чайку покрепче, с лимоном — добавил я — И еще — тут курить можно?

Официант молча показал на стол, где стояла пепельница. Мол — если она есть, то, значит, можно.

— Я так понимаю, Марина не появилась до сих пор? — сказал я, дождавшись ухода официанта — И сразу — надо ли нам по этому поводу начинать переживать? Юную леди я в расчет не беру, на ней и так лица нет, речь конкретно о нас.

— О тебе — Валяев откусил сразу половину от толстой сосиски, насаженной на вилку и продолжил с набитым ртом — Лично я довольно давно перестал переживать о будущности этой особы. Как узнал, что она за моей спиной ведет личную игру, так сразу и перестал. Что ты глазами хлопаешь? Киф, не изображай из себя безмозглую бабочку-однодневку, ты ведь обо всем уже догадался.

— Или даже раньше знал, просто вида не подавал — добавил Зимин, намазывающий масло на тост — Танечка, держите. Да не стесняйтесь, мне не сложно.

— Да? — Валяев даже жевать перестал и уставился на приятеля — Да нет, Макс, не преувеличивай. Киф, конечно, изрядный темнила, но стороны в конфликтах и столкновениях он всегда выбирает безошибочно верно.

Пришел официант, принес нам с Танюшей по здоровенной тарелке с омлетом и сосисками. И то, и другое пахло одуряюще вкусно, и я понял, насколько голоден.

— Не знал я ничего — вооружившись ножом и вилкой, сообщил соседям по столу я — А если бы и знал, то попробовал ее отговорить что-то подобное делать. Не напрямую, намеками — но попробовал.

— Но нам про это говорить не стал бы? — утвердительно произнес Зимин.

— Нет — покачал головой я и отправил в кусок сочного омлета, который оказался не только с ветчиной, но и с сыром — Я никогда не выдаю чужие тайны, которые доверены мне сознательно и под мое честное слово.

— Не назвал бы это добродетелью — с неудовольствием проворчал Валяев — Да и разумным походом к делу тоже. Вот знал бы ты все, промолчал, а она возьми и скажи, что ты в теме. И ты уже соучастник. Недонесение — это тоже, знаешь...

— Месяца три назад мне довелось быть свидетелем, как руководство московского филиала одной крупной компании обсуждало некое событие, о котором следовало бы сообщить вышестоящему начальству — плюнув на условности, с набитым ртом проговорил я — Но делать это оно очень не хотело, по ряду причин. Я тогда там был единственным человеком, который был не при делах, и претензий к работе которого не было никаких. А еще — у меня была возможность сообщить о том, что я услышал в тот день и заработать себе призовые очки. Но я этого не сделал, потому что никогда не выдаю чужие тайны, которые знаю. Наверное, это не добродетель, но это один из моих немногочисленных жизненных принципов. Я не ем детей, я не бью животных, я не торгую наркотиками, и не выдаю чужие тайны.

Зимин и Валяев переглянулись, поняв, о чем именно я веду речь.

— А как же заповеди? — иронично спросил у меня Валяев — Я не услышал ничего про вожделение жены ближнего своего и 'не убий'?

— Ну, жизнь штука такая — я отправил рот кусок сосиски — Никогда не знаешь, что придется делать на следующий день. Да и жены ближних своих не всегда говорят, что они их жены.

— Прах с ними, с женами — Зимин достал из кармана сигару в футляре — Танюша, вы не против, если я немного подымлю?

Девушка немедленно одобрительно кивнула. Она не до конца понимала, наш разговор, но сообразила, что все это 'жжжж' неспроста и избрала для себя единственно верную позицию — стороннего наблюдателя.