Акция (из сборника "Привал странников")

– Ну что ж. Тогда излагай, – разрешил Егор, и они легли у карты.

– Считайте, Егор Иванович, что сетевая зона отработана. Мною прохронометрировано движение патрулей – засек время смен. При смене подсчитал их количество. Шестнадцать пар идут в строгом шахматном порядке. Восемь пар – внешнее кольцо, восемь пар – внутреннее. Визуальную связь поддерживать нет возможности – лес, мелколесье. Голосовая – вполне доступна при их интервалах в триста пятьдесят метров. Мне повезло. У них один шахматный квадрат у входа на базу, видимо, отдан для наблюдения охранному караулу. Им кажется, что они хорошо просматриваются от проходной. А там – неровности почвы, лопухи, крапива. Наверное, у пограничников в этом месте свалка была. Лежишь, как в замаскированном укрытии. Сева туда для перепроверки пошел.

– Молодец, – Егор погладил Алика по волосам, пошлепал по щеке. Поешь и все на бумаге нарисуешь. Еще одна перепроверка – и мы готовы.

– Скоро, значит, Егор Иванович? – спросил Алик и, не ожидая ответа, приступил к приему пищи.

– Если перепроверка все подтвердит, я завтра в город к Васе схожу.

– В гестапо наведаетесь? – колюче поинтересовалась Маша.

– Они уже должны его отпустить.

– А вдруг Василий не вытерпел?

– Он вытерпел, Маша.

* * *

Унылый рынок военных лет: жалкие овощные ряды с голодными торговцами и голодными покупателями, живущая бессмысленной суетой, густая толпа барахолки, оживленные бойкие молодчики с сытыми мордами и в добротной одежде, равно интересующиеся и рядами, и барахолкой, ко всему приценивающиеся, но ничего не покупающие.

Егор был из компании шустрых молодчиков. Он прохаживался у рядов, толкался в толпе и изредка негромко вещал, не обращаясь ни к кому:

– Беру любое пойло. Даю бердыг, рыжье, камушки.

Вскоре к нему пристроился оголец-кусочник. Егор заметил его, позвал:

– Канай сюда, портяночник!

Оголец подошел, спросил независимо:

– Что надо?

– О том, что мне надо, ты уже слышал. Веди к Ивану.

– Куда?! – удивился оголец.

– Ты, я чую, не петришь по-свойски. Товар твой где?

– У хозяина.

– Вот он-то и Иван. Веди меня к нему.

– Нету пока его. Как будет, так я вас с ним познакомлю.

– Ты со мной стойку не держи, порчила. Сказано – веди! – Егор подхватил огольца за предплечье, слегка придавил. Оголец взвыл и пошел.

У закрытой конуры-лавки они остановились. Оголец позвал жалобно:

– Дядя Вася!

– Из конуры вышел Василий, хмуро оглядел Егора, спросил у огольца:

– Ты кого привел?

– Покупателя, дядя Вася.

– Тебе что было сказано?

– Так он дерется!

– Не тирань его, мастер. Шестерит, как умеет. – Егор взял Василия под единственную руку и добавил: – Мы с тобой, я вижу, споемся.

– На сегодня все, Шурик. Иди домой, – приказал огольцу Василий. И уже – Егору: – Деловой, что ли?

– И при рыжье.

Оголец исчез, а Егор с Василием зашли в конуру. Сели на шаткую скамейку, рассмотрели друг друга.

– Худо было, Вася?

– Терпимо, раз выдержал.

– Что с ним?

– Сегодня в кабаке опять встречаемся.

– Я его угадал?

– До точки.

– Достать его в ближайшие дни когда можно?

– Четверг, суббота.

– Четверг, Вася. Сможешь?

– Коли надо, то смогу.

– Я на тебя надеюсь, Вася. – Егор встал со скамейки. – Пару бутылок дай мне для отмазки.

– Готовь рыжье, – потребовал Василий и вытащил из ящика две бутылки коньяка.

– Вот и настал твой день, – невесело улыбаясь, сказал Егор, глядя, как Маша укладывала в вещмешок рацию.

Маша подняла голову, встретилась с Егором глазами и тоже улыбнулась.

– Настал, – подтвердила она и затянула узел вещмешка.

Но был не день, ночь была. Вконец замордованные Сева и Алик спали по своим углам обморочным сном.

– Ну, напоследок повторим все еще раз, – приказал Егор и расстелил карту под скупо светившим фонариком. – Давай по порядку, Марья.

– К десяти ноль-ноль я должна выйти в район сочинских озер. Вот сюда, – Маша указала по карте – куда. – Пятиминутный эфир на центр и трехминутный – на отряд. Сразу же по подтверждении приема клиентами топлю рацию и ухожу.

– Где топишь?

– Вот здесь.

Маша, учти, что мы не боги. С точностью до сантиметра не попадешь. Так что треугольник ошибок немецких пеленгаторов, рассчитанный нами, весьма и весьма условен. На поиск близкого и выходящего на связь на две точки радиста пойдут лучшие бауэровскис волкодавы. Они очень шустрые ребята, Маша.

– Не беспокойтесь, Егор Иванович, я себя очень люблю.

Она наклонилась над Севой, рассматривая измученное его лицо. Потом осторожно и нежно поцеловала его в губы. Сева во сне глубоко и облегченно вздохнул. А Алик от поцелуя сморщился страдальчески и, не открывая глаз, попросил:

– Не надо, не надо.

– Не надо, так не надо. – Маша надела вещмешок и шагнула к выходу. – Пойдемте, Егор Иванович.

Их встретила тьма, и, спускаясь к ручью, они привыкали к ней. Спустившись, они пошли по воде и шли долго. Наконец, шедшая впереди Маша остановилась:

– Вот и все, Егор Иванович.

Егор посмотрел на нечеткие контуры прибрежных кустов и отмстил с удовлетворением:

– Ориентируешься, Маша.

– Научена.

– Береги себя, Маша, – попросил Егор.

– И ты себя, Егор. Не удивляйся, я с тобой уже давно на «ты».

– Я знаю.

– А что еще ты знаешь?.

– Пока ничего.