Актер. Часть 2

Короткий проход до ворот тюрьмы. Навстречу ему попалась пожилая заплаканная женщина, вышедшая из приемной «Панкраца». Далее были неприятные и неприязненные взгляды охранников (вот здесь Исаеву было глубоко наплевать на это) и ключевой вопрос старшего в смене:

— Куда и к кому?

— По записи. Отдел СИЗО. Моя фамилия Никитин.

— Ваш паспорт?

После этого случилось вручение синекожего и, кстати сказать, довольно потрепанного дипдокумента. Штука в том, что еще по дороге во «Внуково» Андрей озаботился тем, чтобы хорошенько измять паспорт. Тот не должен был производить впечатление подозрительно нового. Полистав синекожую книжицу, старший охранник попросил Исаева подождать, после чего перешел в секцию, представлявшую собой нечто среднее между застекленной будкой и закрытой приемной.

Опустив ворот полупальто, Исаев, не стесняясь, откровенно наблюдал, как охранник поднял телефонную трубку, кому-то набрал, что-то сказал и вдруг вытянулся по стойке смирно.

«Ага, сработал контакт Домбровского, — мысленно резюмировал Андрей. — Ну что? Пятерка вам, Макс Валентинович».

Между тем охранник закончил разговор двумя короткими фразами (если судить по артикуляции его губ, это были «так точно» и «есть»), вышел из будки, вернул лже-Никитину паспорт и уже вежливо предложил:

— Прошу за мной.

Исаев был сама любезность, когда, отчего-то вспомнив таксиста, ответил:

— Dik. Jste velmi laskav.

***

Внутренности СИЗО «Панкрац». Для начала это гладкие стены, выкрашенные в муторно-сизый цвет. Это лязг отпираемых и закрываемых замков, гулкие звуки шагов и решетки на окнах, наводящие на мысли о том, что вся твоя жизнь — преступление.

А теперь — одна из камер СИЗО, так называемая «одиночка». Это от силы восемь квадратных метров, тяжелая дверь (не выломаешь), окно с размером в мужскую ладонь, нехватка воздуха и свободы для человека, привыкшего много двигаться. В двери — глазок охраны для наблюдения.

Щелчок электронного замка и резкий окрик охранника:

— Подследственный Ресль, на выход.

Сидя на койке, чех поднял голову:

— На фига?

— Чего? — охранник выкатил на него глаза.

— А, ну да, — Алекс кивнул. С этим челом он уже имел счастье встречаться.

— Что? — охранник повысил голос. — Подъем, я сказал. К вам посетитель.

«Отлично. Прямо праздник души. И кого принесло?» — откровенно говоря, Александр Ресль никого не хотел видеть. Впрочем, было одно исключение, но «оно», а вернее, ОНА переступит порог этой мерзкой тюряги только через его труп. Причем в памяти Алекса моментально всплыл его утренний разговор с этим его «исключением».

Часов в восемь тот самый охранник, который сейчас сверлил его глазами, распахнул дверь его «одиночки» и перебросил ему телефон:

— На, разговаривайте. На беседу вам выделена ровно минута.

Но даже вид родного мобильного не принес радости. Тем не менее, Алекс прижал трубку к уху.

— Да?

Больше всего он боялся сейчас услышать голос матери.

— Привет. Алекс?

Поняв, что это Алиса, он даже не скрыл вздох облегчения:

— Ты... Как ты сюда дозвонилась?

— Я? — ритм ее дыхания и намек на улыбку, видимо, скользнувшую по ее губам. — Пришлось поставить на уши пресс-службу «Панкраца». Сказала, что если мне не дадут поговорить с тобой, то следующий номер, который я наберу, будет телефон телевидения. И, как ты понимаешь, такие проблемы им не нужны... — Она что-то еще говорила ему, а он, сев на койку, закрыл глаза и просто слушал ее. — ... как ты?

Пришлось возвращаться из более-менее спокойного состояния:

— Я? Ничего.

«Привыкаю к своему будущему».

— Точно? — и тон его «исключения» стал стремительно меняться на подозрительный. — А конкертней? Как с тобой обращаются? Ты там ешь? Что ты вообще там ешь?

— Как что? Суши, стейки. Да, вчера еще и десерт был, — чех усмехнулся. Конечно, он врал, но не рассказывать же этой чистой душе, что вчера он сам чуть было не превратился в десерт — грушу для битья для сокамерников?

«Исключение» помолчало, потом, очень тихо:

— Ты издеваешься?

— Элисон, — чех тяжко вздохнул, — ты мне лучше скажи, мои родители в курсе, где я?

— Нет. Относительно тебя в СМИ пока тишина, а для своих ты в Швейцарии. Но я им звонила, и у них все хорошо.

«Хорошо» означало, что мать Алекса все еще в профильной клиники, а его отец по-прежнему с ней.

Чех помолчал.

— Спасибо.

— Не за что. — Секундная пауза с ее стороны. — Алекс?

— Да?

— Давай я приеду. Я смогу выбить это свидание. И, в конце-то концов, они в СИЗО просто обязаны...

— Нет.

— Что? — казалось, она затормозила на полном скаку. — Почему?

— Потому что нет.

— Слушай, босс! — Вот теперь она начала заводиться.

— Алиса, у меня все нормально. — Он старался разговаривать с ней спокойно, по-дружески, хотя и отстраненно. Как и всегда. Но она все-таки выстрелила:

— Не в твоем состоянии!

— Та-ак, — Алекс прищурился, — и какое такое у меня состояние?

— Нервное. Я тебя слышу, и твой настрой мне не нравится.

— Заканчивайте, минута прошла, — влез в их диалог охранник.

— Все, Алиса. Я тебя понял. Ты молодец. Целую.

— Но...

— Пока, скоро увидимся.