Акт бунта

Хмыкаю в ответ. В моей голове слишком много странных мыслей, чтобы я мог придумать вразумительный ответ. Я хочу быть мудаком и ответить какой-нибудь дерьмовой репликой, но все, что приходит в голову моему мозгу, это команда:

— Ты сегодня ни над чем не работаешь. Ты придешь ко мне домой.

Она просто моргает.

— Ты меня слышала?

Девушка кивает.

— Восемь тридцать. Входи и поднимайся прямо по лестнице. Никуда не сворачивай, не говори ни с единой душой. Скажи «да», если поняла.

Какое бы беспокойство ни охватило ее, когда Джарвис сказал ей задержаться, оно отпускает ее. Я наблюдаю, как плечи девушки расслабляются, когда она смотрит на меня ясными, как очищенный мед, глазами, а затем говорит:

— Да.

ГЛАВА 25

ПАКС

Я сижу в своей темной комнате, чтобы закончить главу. В моей спальне есть отличный письменный стол, но мне кажется правильным запираться, когда я хочу творить. И мои фотографии, и мои слова — это частные, личные вещи. Безопаснее открыться и выплеснуть свое искусство в таком маленьком пространстве, как это, контролируемом, скрытом от мира, где никто не сможет увидеть тот чертов беспорядок, который просачивается из меня.

Я не думаю о том факте, что Чейз скоро прочтет мои слова. Думаю только о предложении, над которым работаю, а затем о том, что следует за ним, и о последующем. Скоро первая глава будет закончена. Две с половиной тысячи слов. Главный герой — Лео. Двадцать три года. Убийца. Его жертвы варьируются от невинных, милых блондинок с милыми улыбками до сварливых стариков. Его мотивы не ясны до конца главы, когда он делится секретом с читателем: его жертвы просто оказываются не в том месте, не в то время. Лео сидит на определенной скамейке на определенной улице каждый вторник и ждет, глядя на часы. В тот момент когда стрелки часов достигают 12:27 вечера, Лео поднимает голову. Иногда ему приходится ждать. Улица, на которой он сидит, жилая, и иногда никто не проходит по ней часами. В конце концов, сегодня вторник, середина дня. Люди на работе, или выполняют поручения, или обедают со своими друзьями. Но Лео терпелив. Он ждет. И, в конце концов, кто-то появляется. Они всегда приходят. Первый человек, которого он увидит, как только стрелки на его часах пробьют 12:27, обречен на смерть.

Глава заканчивается тем, что Лео тяжело дышит над телом бегуна, которого только что убил, кровь незнакомца липкая и засыхает на его коже, и я задаюсь вопросом, достаточно ли подробно я описал запекшуюся кровь, чтобы трахнуть мозг Чейз. Не думаю, что она брезглива. Похоже, ее не смутили собственные травмы в больнице.

Я хочу привести ее в ужас. Хочу напугать ее. Хочу заставить ее дважды подумать, прежде чем делать со мной этот дурацкий писательский вызов. Но, перечитав то, что я написал, содержание уже не кажется таким уж плохим. Развратное желание Лео убивать, конечно, запутано и мрачно. Место в первом ряду, которое я отдал читателю, похоже, большинству людей показалось бы неудобным, но Чейз пыталась покончить с собой, черт возьми. Насколько темен ее разум, чтобы осознать это?

Вздохнув, я открываю новый документ и начинаю сначала. На этот раз даже не думаю о словах, которые записываю. Я просто пишу. Ужас сковывает мой позвоночник, когда понимаю, какую историю я раскрываю миру. Это сон, который был у меня в детстве. Ночной кошмар. Слова льются из меня потоком, пальцы порхают по клавиатуре, пока я описываю лабиринт, в котором раньше оказывался в ловушке. Упоминаю холод, накатывающую тошноту в животе, и стук моего сердца в ушах, когда я бегу. Я рисую яркую, безнадежную картину моей бесконечной паники, стремящейся вырваться из сырой, темной и призрачной конструкции. Надвигающиеся существа, которые прячутся за каждым углом. Страх и взрыв адреналина, когда один из них захватывает меня и вырывает маленький кусочек моей души своими зазубренными когтями, прежде чем вырываюсь из их хватки.

Я не объясняю, что когда-то это было шоу ужасов, которое преследовало меня каждую ночь. Записываю это так, будто это начало истории. Главный герой хорошо знает лабиринт и точно знает, какие повороты ему нужно сделать, чтобы выбраться. Когда поворачивает за угол и сталкивается с одним из своих демонов, он уклоняется от него и продолжает путь невредимым. В конце главы он видит прямо перед собой выход из лабиринта, который быстро приближается, пока он бежит, а затем делает то, чего моя детская версия никогда не делала: он действительно выбирается наружу.

Эта первая глава не такая длинная, как введение в историю серийного убийцы. В ней всего две тысячи слов, но мне нравится этот язык. Мне нравится, что, несмотря на то, что неназванный мальчик выходит, пьеса напряженная и полная страха. И что, черт возьми, с того, что это не напугает Чейз? Я дал ей очень мало подсказок относительно того, с чего она должна начать рассказ. Я не дал ей никаких указаний на то, какой должна быть эта история, теперь, когда парень без имени вне опасности. Честно говоря, мне интересно посмотреть, в каком направлении она пойдет дальше.