Акт бунта

На другой стороне стола мой сводный брат ухмыляется, слишком хорошо зная, что наш отец не может видеть неприятную маленькую усмешку. Ему это нравится. Он чуть не разрушил мою жизнь три года назад. Теперь опасно близок к тому, чтобы испортить мою выпускную поездку, и я не позволю этому случиться.

Ножки моего стула скрипят по твердой древесине, когда я отодвигаюсь от стола.

— Прости. У меня пропал аппетит. Я могу уйти?

Папа протягивает руку и кладет свою поверх моей.

— Останься, милая. Думаю, будет лучше, если мы поговорим и отложим эту идею с Европой в долгий ящик сейчас, чтобы тебя не обнадеживать.

— Мы можем поговорить об этом завтра. Или… нет. Мы не будем откладывать это в долгий ящик. Я отправлюсь в это путешествие. Мои подруги разъезжаются по разным колледжам. Даже в разные страны. Я не увижу их снова бог знает сколько времени. Я не упущу шанс провести немного реального времени с… — Вау, я едва могу дышать. Делаю паузу, на секунду успокаиваясь. Однако это не работает; мой пульс учащается. Я чувствую странное головокружение. — Прости. Я действительно… Я действительно неважно себя чувствую. Извините меня.

— Срываясь с места, ты только доказываешь, насколько ты незрелая, — кричит мне вслед Джона.

Но я уже сбежала с кухни. Я на полпути ко второму этажу. Когда поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, в моих ушах звучат слова моего отца.

«Конечно, с Джоной ты будешь в безопасности».

Но папа ни хрена не понимает, о чем говорит.

Я никогда не была в безопасности со своим старшим братом.

Если бы только он знал правду.

Несколько часов спустя Джона доказывает, насколько он не изменился. Я просыпаюсь в новенькой кровати, которую купил мне папа, вся в поту.

Он не издал ни звука, но я знаю, что он там.

В тени.

Выжидает.

ГЛАВА 7

ПАКС

Здесь темно.

Мой пульс колотится так сильно, что, кажется, у меня вот-вот случится гребаный сердечный приступ. Резко сажусь, хватаясь за рубашку, обнаружив, что она насквозь промокла и прилипла к моей коже. Требуется десять глубоких вдохов, прежде чем мой пульс замедляется и достигает ровного ритма. Стягиваю с себя мокрую рубашку и швыряю ее в темноту, затем упираюсь локтями в бедра, обхватив голову руками.

Что, черт возьми, это было?

На тумбочке горит мой мобильник, отбрасывая яркий белый свет на стену позади меня. Обычно я выключаю его, когда ложусь спать, но, должно быть, сегодня забыл; строка уведомлений о текстовых сообщениях монополизирует экран, и каждое из них от М.

«М» для Мередит.

«М» для мамы.

Я стону, сердито хватаю устройство с тумбочки и открываю его.

Сообщение получено в 02.23

М:Ты был в пентхаусе и не пришел навестить меня.

М:Не понимаю, почему ты такой упрямый, Пакс. Ты же знаешь, что я больна. Ты должен был хотя бы навестить меня, прежде чем умчаться из города.

М:Итак, ты снова вынуждаешь меня. Я перевелась в убогое жалкое учреждение в МЛ. Теперь у тебя нет выбора.

Что? О чем, черт возьми, она говорит? Перевелась в МЛ? Маунтин-Лейкс? Она, блядь, здесь?

Я набираю ответ.

Я:Оставайся в Нью-Йорке.

М:Очаровательно. Мой единственный сын узнает, что я умираю. Не хочет навещать меня. А потом говорит мне оставаться в Нью-Йорке.

Я:Этот город НЕДОСТАТОЧНО велик для двух членов семьи Дэвис. Оставайся там, где ты сейчас. Я приеду к тебе в следующие выходные.

М:Что, если я к тому времени буду мертва?

Я:ТЫ НЕ УМРЕШЬ К СЛЕДУЮЩИМ ВЫХОДНЫМ!

М:Откуда тебе знать? Ты даже не навестил меня.

Я стону, слишком сильно протирая глаза.

Я:Медсестра сказала, что у тебя есть немного времени. Просто дай мне пару дней разобраться в своем дерьме, и я приеду.

М:Слишком поздно. Я уже здесь.

Она лжет. Конечно, лжет. Мама никак не могла узнать, что я вернулся в страну, и уже перевелась в другую больницу. Только… проходит секунда, а затем на экране появляется фотография: вид из окна, выходящий на полупустую парковку. Вдалеке я вижу светящуюся вывеску на баре. Бар, который я слишком хорошо знаю. Это огромная вывеска, привинченная к двери «Косгроув», — бара, которым владеет Рэн. А это означает, что… Я взвешиваю все и прихожу к очень тревожному выводу.

Она находится в больнице в Маунтин-Лейкс.

Что, черт возьми, происходит?