Акселерандо

Амбер, набросив на плечи черный спальный мешок, кружит над его головой как гигантская летучая мышь, и наслаждается выпавшей ей на целую смену свободой. Она смотрит вниз, на стриженную под горшок голову Пьера, на его жилистые руки, сжимающие стол-экран с обоих боков, и думает — а что бы еще приказать ему сделать? Интересный опыт — день управления рабом: обычно на борту Сангера все достаточно заняты, и ни у кого толком не остается свободного времени (во всяком случае, до того момента, когда большие жилые модули окажутся собранными, и широкополосная тарелка раскроется в направлении Земли). План работ, разработанный их группой экспертной оценки путей развития, огромен и потрясающе замысловат, пришло время заняться всем, что в него входит, и нет времени лениться. Экспедиция бесстыдно полагается на детский труд (дети требуют меньше расходных продуктов из запасов системы жизнеобеспечения, чем взрослые), но даже таким образом приходится работать по двенадцать часов в сутки, чтобы как следует подготовить первые ступени лестницы в будущее. Они все будут богатыми, когда вырастут, и все закладываемые сейчас начинания принесут плоды, но, конечно, пропаганду, нестройным хором доносящуюся из дома, это не останавливает.

Случай дать кому-то еще поработать вместо себя для Амбер в новинку, и она стремится не упустить ни единой минуты.

— Эй, слуга — скучающим голосом говорит она, — как идут дела?

Пьер шмыгает носом. — Все хорошо. — Амбер замечает, что он избегает поднимать на нее взгляд. Ему тринадцать — не пора ли ему начать увлекаться девушками в этом возрасте? Видя, как он тих и сосредоточен, она запускает скрытный агент-зонд, разведать его внешние границы. Ни единого признака, что он заметил, но зонд отскакивает, неспособный вклиниться в его ментальную защиту. — Достигли крейсерской — коротко сообщает он: пара тонн металла, керамики и причудливых структур из алмазоподобной фазы разогнались до трехсот километров в час и несутся к поверхности Барни. — Перестань пихаться, задержка сигнала три секунды, и я не хочу попасть в петлю обратной связи при управлении.

— Хочу, и пихаюсь, слуга! — она показывает ему язык.

— А если я уроню ее из-за тебя? — спрашивает он. Потом поднимает взгляд, и его лицо серьезно. — Интересно, нам можно такое делать?

— Ты прикрываешь свою задницу, а я — свою — говорит она. Потом она бордовеет. — Ну, ты понял, что я хотела сказать.

— Я-то да… да-да? — Пьер широко ухмыляется и оборачивается обратно к консоли. — Ууу, это не смешно. И не хочешь ли ты настроить все те помойки, которые подключаешь к речевому центру, чтобы они не выдавали столько двусмысленностей? а то тебя за взрослую принять могут.

— Делай свое дело, а я сделаю свое — говорит она с ударением. — Можешь начать, сообщив мне, что происходит.

— Ничего. — Он откидывается назад и скрещивает руки на груди, скорчив гримасу экрану. — Предстоит пятьсот секунд свободного полета, коррекция курса на основном участке маршрута, тормозной импульс и посадка. А после он целый час будет самораспаковываться и разматывать кабель с катушки. Что ты хочешь, немного подурачиться с этим?

— Не-а. — Амбер-летучая мышь раскрывает свои крылья, ложится в воздухе на спину и глядит в окно, чувствуя себя богатой и праздной. — Разбуди меня, когда будет на что посмотреть. — Может, ей стоило приказать ему кормить ее виноградинками, или сделать массаж ног — то есть, что-нибудь более традиционно-гедонистическое. Но даже простое знание, что он — ее собственный инструмент выполнения отчуждаемого труда, весьма неплохо влияет на самооценку. Она смотрит на эти напряженные руки и на этот изгиб шеи, и думает — а может, и вправду есть что-то в этих шепотках и хихиканьях, к которым так склонны старшие девочки, о том, как кто-то кому-то действительно нравится?

Окно протяжно звенит, как гонг, и Пьер кашляет. — Тебе почта — сухо сообщает он. — Желаешь, чтобы я прочитал тебе ее?

— Что за… — Экран заполняет сообщение змеящейся вязью, идущей справа налево, как в документах ее корпоративного инструмента (сейчас надежно упрятанного на депозитном вкладе в Цюрихе). Амбер требуется немало времени, чтобы загрузить грамматического агента, знающего арабский, а затем еще целая минута, чтобы вникнуть в смысл сообщения. И когда она понимает его суть, она начинает ругаться — вслух и от души.

— Матушка, курва, какого черта тебе так нужно брать и делать такие вещи?

* * *

Корпоративный инструмент прибыл в огромной коробке от Федекс, адресованной лично Амбер. Это случилось в ее день рождения, пока Матушка еще была на работе, и Амбер помнит все так, как будто это было час назад.