Аконит

Кора вышла из оцепенения, отступила и потянула к себе раненую руку Джона, а затем подняла к нему голову:

– Очень больно?

Он завороженно следил за ней, приоткрыв рот, и не дышал, пока спустя парс наконец не произнес еле слышно:

– Ты правда беспокоишься?

– Дурак? Конечно! Надо обработать…

– Корри, – улыбнулся Джон растерянно, – ты невероятная, знаешь?

– Ты и головой ударился? – она нервно усмехнулась, чувствуя, как дрогнули губы.

Он рассмеялся, искренне и громко, заглушая звон от выстрела, который все еще дрожал в ушах, а затем притянул ее ближе, чмокнув в макушку:

– Не беспокойся обо мне, я быстро излечусь.

Изумленно моргнув, Кора вытерла нос рукавом. Что такого в ее беспокойстве? Кто бы не волновался?

– Как самочувствие?

– Устала…

– Ты перенервничала.

– Мне нужно умыться, и… я поговорю с дядюшкой.

Решить было проще, чем сделать. Когда Кора смыла слезы с раскрасневшегося лица, она внимательно посмотрела в мутное зеркало, в светло-карие глаза, в которых все еще отражался страх. Страх за чужую жизнь.

Перед тем как войти в полумрак спальни Кристофера, пропахшей дымом, Кора замешкалась и осторожно стукнула по косяку, обозначая свое присутствие.

– Я войду?

– Шла бы ты домой, – недовольно отозвался дядюшка. Он полулежал в кровати, сложив руки поперек груди и пялясь в потолок.

– Я… Мне очень жаль. Прости, что… Прости, – язык все еще не поворачивался сказать «за то, что я сделала с памятью о твоем сыне». Сердце в груди сжималось, а слезы по новой подкатывали к глазам. Пришлось запрокинуть голову, чтобы сдержать их.

– Хадс! Ты ни при чем, Бельчонок! – Кристофер привстал, наконец смотря на нее. Смотря на нее! Впервые за долгое время.

– При чем. Ты… Святые помилуйте, ты пытался покончить с собой! Дядя!

– Это не совсем так…

– Ты выстрелил!

– В барабане была одна пуля, – устало вздохнул он. – И я делал это с того самого момента, как похоронил Джун.

Услышав имя миссис Хантмэн, Кора вздрогнула. Который раз? Слеза соскользнула по щеке, сорвалась вниз, оставляя на ткани платья потемневшее от влаги пятнышко.

– И всегда пуля обходила стороной. А теперь… Я не знаю, что делать. Если Аконит – не мой сын… Если он не Гил, то зачем это все?

Кора всхлипнула. Она не могла поверить своим ушам. Кристофер был в отчаянии, но не из-за того, что его сын мог оказаться убийцей, а из-за того, что и такая надежда может оказаться фикцией. Как же сильно он любил Гилберта, если у него не возникло и сомнений в том, чтобы принять сына, даже если он творил чудовищные вещи?

– Знаешь… Я не особо верующий, но я впервые молился. Я молился, когда вставлял патрон. Я молился, чтобы импова пуля вышибла мне мозги, если Аконит все же не мой сын! И впервые пуля была именно в той каморе… Если бы не пацан… Может, это и есть знак? И все ложь? Кто-то играет моими воспоминаниями?

– Или все правда. Ведь пуля не попала тебе в голову, – прошептала Кора.

Кристофер хмыкнул.

– Я с самого начала хотел защитить Гила. Как чувствовал, знаешь? Отцовская интуиция, если она существует… Он родился крепким парнем, но я все равно боялся. Джун говорила, что это все оттого, что он наш первенец. Хм… Но я все равно хотел перестраховаться, хотя бы символично. – Кристофер взъерошил седые волосы. – Пронес его под кленом, назвал в честь своего командира – Гилберта Вульфа. Я хотел, чтобы он был таким же сильным, чтобы пройти через пекло и выжить, а умереть в своей постели в окружении детей и внуков. Я хотел… И хочу. Хочу, чтобы все-таки это сработало. Может, и не это, но хоть что-то, что позволило бы моему мальчику выжить…

Кристофер опустил голову, пряча блеснувшие в глазах слезы, и пробормотал:

– Иди домой, Бельчонок. И не лезь ты в это…

– Не могу…

Дядюшка тяжело вздохнул и указал пальцем на комод у входа:

– Вон, возьми. В случае чего… Коли острым концом.

Кора изумленно моргнула. Она повернула голову, замечая складной ножик. Что ж… Учитывая, в какие опасные места она суется, оружие не повредит…

– Все, уходи. Незачем тебе смотреть на старика, – прокряхтел Кристофер, но, заметив упрямый взгляд Коры и ее надутые губы, слабо усмехнулся: – Обещаю, что не буду напиваться и стреляться в ближайшие дни.

Пришлось поверить ему на слово.

Максимилиан снова остался у Хантмэна, а Джон вызвался проводить даму, как и обещал ее матушке. Его рука зажила, ничего не напоминало о недавней ране, а от событий осталась только печать грусти на его лице. Пока кеб стучал колесами, Джон сидел молча, глядя в окно и почти не моргая.

На Кору же опустилась такая тяжелая усталость, что казалось, будто она под ней сломается, даже мышцы ныли.

– Наверное, тебе стоит выспаться, – сказал Джон, помогая выбраться из салона на улицу, к воротам дома Нортвудов. – Отложим встречу…

– Нет! Пожалуйста, – Кора сжала его пальцы, – не бросай меня.

Джон вновь замер. Казалось, что он вовсе перестал дышать.