Аккорд

Морган берет первый аккорд, и Земля замирает на оси, перестав вращаться. Мир растворяется, оставляя лишь нас в нашей собственной галактике.

И хоть я уже слышала это песню, все равно ничто не сравнится с тем чувством, охватившим каждую клеточку кожи, когда любимый человек, пристально смотря в глаза, начал исполнять посвященную мне песню.

Это чувство лучше, чем капля дождя после сильнейшей засухи, чем глоток воды после изнурительной тренировки, чем первый снег. Оно невероятно. Превосходно.

И хочется ощущать это чувство всегда.

А лучше – вечно.

Нет… бесконечно.

Глава 41

Jeris Johnson – Roses Red

Тиджей

Дерьмо.

Полное дерьмо.

Я сижу в раздевалке, в которой витает аромат какой-то омерзительной мази. И на мне, прости господи, коньки. Хоккейные коньки! Но и это не все… Еще полная хоккейная экипировка…

Просто полнейшее дерьмо.

Вам наверняка интересно, как я до этого докатился?

Моника, чтоб ее. Решила отомстить мне за пакет со стеклянными фаллоимитаторами, что я скупил для нее на выставке парня Мак. Ой, простите, пе-ни-са-ми.

Я в дерьме.

Почему я так люблю слово «дерьмо»?

Но иначе не охарактеризовать все происходящее.

Поздравила вчера с днем рождения такой новостью. Молодец, Моника. Напомните, чтобы я ее уволил.

Дьявол.

Когда дверь распахнется и появится девушка, которая вручит мне крафтовый пакетик на случай, если я начну блевать? Я знаю, что я не в самолете, но вдруг здесь такая же система? Морган, я долго скотч держать буду? – доносится голос Рида, и я брезгливо поворачиваюсь в его сторону. – Я должен знать, почему у тебя такое выражение лица?

– Нет, – сморщившись еще сильнее, произношу в ответ. – На кой черт мне скотч?

– Обмотать щитки, – поясняет придурок, закатив глаза.

Да, я все еще называю его придурком. Хоть он и раздражает меня уже не так сильно, как прежде. Я не из тех людей, кто отказывается от своих слов. Придурок есть придурок.

– Зачем вообще столько одежды? Я уже весь вспотел.

– Самая бесполезная информация, Морган.

– Бесполезнее, чем то, что твоя сестра приворожила мой…

– Морган, – прорычав, обрывает меня Рид и швыряет в меня скотчем.

– Я пошутил. – Я уворачиваюсь, и скотч прилетает в стену за мной.

– Не смешно, – бросает Рид и поднимается на ноги.

Я же говорил – придурок.

– И что, ты вот так просто возьмешь и уйдешь? А как мне обматывать щитки? – кричу ему вслед.

– Посмотри на ютубе. Там же, кстати, можешь посмотреть пару выпусков стендапа, чтобы узнать, что такое смешно шутить.

Прыскаю от смеха, а затем шумно выдыхаю.

Вам, наверное, интересно, какого черта вообще происходит. Мне, если честно, тоже.

Сегодня пройдет ежегодный предрождественский «Матч Звезд», когда на льду встречаются сливки хоккея и сливки шоу-бизнеса. По результатам жеребьевки я оказался в команде брата своей девушки, и если в первую секунду я был жутко недоволен этим, то сейчас я выдохнул, ведь теперь хотя бы точно знаю, что на льду он меня не прикончит.

Так что, господа и дамы, да, я буду играть в хоккей.

Не смейтесь. Хотя ладно, что уж там. Смейтесь. Это смешно.

Просто ирония судьбы какая-то.

Но самое смешное впереди, учитывая, что с Эбби я так и не успел научиться даже просто нормально стоять на коньках.

Ну дерьмо же?

Следующие пятнадцать минут я занимаюсь какой-то ерундой, пока мне на помощь не приходит Мэттью. Смотрю на огромную штуку в его руках, и глаза улетают куда-то в космос.

– Вот это громадина, – выдаю я. – И я даже не про твой член.

Друг закатывает глаза и шумно выдыхает:

– Трев, какой же ты придурок. Твоя одержимость моим членом не перестает меня удивлять.

– Да что? Эта хрень огромная!

Наблюдаю за тем, как он прикрепляет эту самую хрень к ноге, и вскидываю брови.

– Это вратарские щитки, их две шутки, видишь? – объясняет мне.

Киваю.

– Если ты сейчас начнешь шутить про то, что хорошо, что у меня не два члена, я тебя убью, – тут же произносит он, и это оскорбляет меня.

– Никогда в жизни такого не сказал бы, – с обидой в голосе выдаю я. – Что плохого в двух членах?

Мэттью издает отчаянный стон:

– Все, Трев, иди на раскатку.

– Куда?

– На лед!

Ну, на лед так на лед. Поднимаюсь на ноги и ковыляю до двери. И как на этих коньках можно кататься, если даже так сложно просто передвигаться по ковровому покрытию?

Беру на выходе клюшку, удивившись тому, что она такая легкая, и выхожу из раздевалки. Пересекаю тоннель и оказываюсь прямо перед выходом на арену, где стоит Рид. Заметив меня, он снова протягивает мне какую-то хрень.

– Что это? – хмурюсь я.

– Лента.

– Еще одна?

– То был скотч, а это лента для клюшки… – устало выдыхает Рид.

– Какого дьявола вы постоянно все обматываете какой-то херней?

– Говоря на твоем языке, Морган: ты ведь не забываешь о защите для своей клюшки перед сексом?

– Фу, – морщусь я. – Ты серьезно назвал мой член клюшкой? Мерзость.

Рид закатывает глаза.

– Хотя, – тут же добавляю я, – учитывая размеры клюшек, это комплимент. Наверное.

– Я действительно не понимаю, как тебя терпит моя сестра. Всю игру буду молиться, чтобы шайба прилетела тебе в висок и ты впал в кому.

– Готов оставить свою команду в меньшинстве?

– У нас постоянные смены, идиот. Это же не соккер.