Аккорд

Ирен пригласила меня сесть и предложила чай. Не желая тратить отведенные мне полчаса на ерунду, я отрицательно мотнул головой.

"Ну?" – с бесчувственным любопытством поглядела на меня Ирен, и я сказал, что пришел просить прощенья.

"За что?" – притворно округлились ее глаза.

Я выразительно на нее посмотрел. Дескать, сама знаешь. Нет, не знаю, усмехались глаза напротив.

"Ну, тогда, в метро… И потом…" – промямлил я.

"А-а, это! – как бы вспомнила Ирен. – Ерунда, забудь!"

"То есть, ты не сердишься, и мы можем начать все сначала?" – обрадовался я.

"Не сержусь, но сначала начать уже не получится"

"Почему?"

"Один хороший человек меня замуж зовет…"

"Так ведь я тоже зову!"

"Да? Только знаешь, какая между вами разница?"

"Какая?"

"Ему плевать, с кем я до него гуляла!"

"Так и мне плевать!" – воскликнул я, умоляюще глядя на нее.

"Поздно, Юрочка, теперь уже поздно, – вдруг потухло ее лицо. – Всё, кончилась наша любовь. И пожалуйста, больше сюда не приходи"

Мир внезапно дрогнул и насквозь промок. Я отвернулся и с минуту сидел так, пока слезы не высохли.

"Ладно, извини…" – сказал я и с шумом отодвинул стул. Ирен встала вслед за мной. Я развернулся и шагнул к двери.

"Подожди" – остановила меня Ирен.

Я круто обернулся и взглянул на нее, готовый броситься к ней по первому же знаку.

"Не хочу, чтобы ты обо мне плохо думал…" – смотрела она на меня.

"Ириша, да я никогда…" – рванулся я к ней.

"Нет, стой! – вытянула она мне навстречу руку. Я застыл на месте. – В общем, тогда, в мае… Ну, ты еще обиделся…" – покраснела она.

"Прости, это я по глупости!" – смотрел я на нее во все глаза.

"Так вот знай, что я никогда раньше этого не делала и никогда больше не сделаю…"

Она хотела сказать что-то еще, но передумала и, отведя глаза, строго уронила:

"Все. Уходи…"

"Ириша, не гони!" – взмолился я.

"Уходи!!" – со злым отчаянием выкрикнула она.

Я замер, как от пощечины и, помедлив, уполз на непослушных ногах прочь.

У нее началась преддипломная практика, и в спортзале она больше не появлялась. Несколько раз я видел ее в институте, но подойти к ней так и не решился. Через два месяца она вышла замуж за преподавателя. Мне показали его – лысоватый, очкастый, коренастый, в обнимку с портфелем – он двигался так, словно от счастья не чуял под собой ног. Два чувства испытал я, глядя на него – беспомощное злорадство и черную зависть. Не утешало даже то, что скатившись с Олимпа в Тартар, я очутился там в одной компании с сердобольным Кроносом и другими половыми титанами не мне чета.

Итак, подшив с бухгалтерской скрупулезностью первичные документы памяти, подвожу бесчувственный баланс.

Самобытность Ирен для моего взросления заключалась в первую очередь в ее искушенности и бескорыстном желании избавить меня от моей неопытности. Как важно, чтобы такая женщина рано или поздно появилась в жизни мужчины! Пока она отсутствует, его история будет хромой и однобокой. В моем аккорде Ирен занимает почетное место чувственной большой терции, придавая его нижним интервалам полновесно радостное, несмотря ни на что, звучание. С ее появлением окончательно сформировался ми-бемоль мажорный лад моей юности. Всё дальнейшее есть его отрицание, и попытки вернуться к нему будут мучительными и бесплодными.

Софи

1

Мой неудачный роман с Ирен лишь подтвердил пугающую закономерность, что проявилась в трех моих предыдущих любовных историях, а именно: все они были прерваны злым духом постороннего вмешательства. А может, дух был добрый, и все мои истории были лишь эскизами, из которых художник собирался создать полноценную картину? Ведь жизнь избавляет нас от иллюзий, а искусство их возвращает…

Оставим сердцу отходную молитву:

"Благословенная Венера, эрогенная и эректогенная вдохновительница любовного безумия! Да будет свято имя твое! Да будешь ты сиять в сердцах наших во все времена! Да коснется нас твоя милость, да снизойдет на нас твое благоволение! Введи в искушение рабов твоих, лиши их воли противиться тебе, дай им радость любить и возвысь до небес. Ибо твоя есть сила и слава во веки веков. Let it be.

Воистину не устану прославлять тебя, светлую и непогрешимую. Нет более почести, чем быть тобой обласканной, нет выше славы, чем служить тебе. Ты одна противостоишь злу, ты одна восстаешь против смерти, и за это мы величаем тебя.

Прими назад мою любовь к Ирен, ибо нет ей более места в моем сердце. Каюсь: не хватило мне силы духа, ни мудрости сберечь и приумножить твой дар. Прости мне мою неразумность и самонадеянность и дай мне взамен что-нибудь рациональное и предсказуемое.

Прости Ирен ее неразборчивое рвение, прости ее неумеренную тебе услужливость. Прости ее, как прощаю я, и в утешение щедро одари материнской любовью к чадам ее. Да будет так"

Оставим отходную сердцу, а памятью вернемся в осень восемьдесят первого.