Ахметзаки Валиди, его жизнь и жизненные обстоятельства

Исполнив свой партийный и классовый долг в Уфимской губернии Артем снова вернулся к своим основным делам в Башреспублике. 10 марта он открыл в Стерлитамаке Всебашкирский съезд комитетов бедноты. По странной случайности той же ночью неизвестные, однако ж вооруженные, лица напали на дом председателя Башревкома. Охране удалось отбиться, но это, конечно, придало дополнительную остроту перебранке на съезде, где представители Башреспублики обвиняли Башкиропомощь и лично Артема в натравливании бедняков против руководства республики. Возражать тут трудно. Он, собственно, для этого и приехал на Южный Урал.

14 марта в Уфе прошло совещание по башкирским делам с участием от ЦК Троцкого, от Башревкома – Валидова, Тухватуллина и Дудника, от Башобкома – Самойлова, Рахматуллина и Каспранского, уполномоченных Башкиропомощи – Артема и Преображенского и от Уфимского Губисполкома – Эльцина. В общем, были все.

Лев Давыдович высказал свое руководящее мнение, что в январе Башревком был неправ, но и Башобком тоже нехорошо себя ведет. Что называть Башревком «контрреволюционным учреждением нельзя, а уж тем более пытаться захватить власть в кантонах республики. Предложил конфликт в январе «считать окончательно ликвидированным» и «вычеркнуть из истории Башреспублики». Ну, с Председателем Реввоенсовета спорить не стали, на том и порешили.

Тем временем в Москве прошло заседание пленума ЦК РКП(б) на ту же тему, где доклад делал Сталин. Дзержинский предложил по-простому бывшего председателя Башревкома Юмагулова и некоторых других отдать под суд, а нынешнего главу ревкома Валидова отозвать в Москву. Сталинская Комиссия по башкирским делам рекомендовала внести в Соглашение между Центром и Башкирией некоторые небольшие дополнения. Как вскоре выяснилось они сводились к тому, чтобы отнять у автономии военные, финансовые и экономические дела, зато безоговорочно оставить при ней название и разрешить нарисовать герб.

В Стерлитамаке об этом не знали, но и сами лихорадочно сочиняли новую Конституцию республики. Трудились они зря, но не их тут была вина. Дело и не в том, что Ленин и его ЦК стали хуже относиться к Валидову и башкирским автономистам по сравнению с зимой с 1918 на 1919 год, Просто в начале февраля 1920-го в Иркутске был расстрелян адмирал Колчак, заканчивался Восточный фронт; 24−25 февраля 1920 года капитулировали остатки Северной армии белых в Архангельске; в конце марта красные взяли Новороссийск, а Деникин уехал в Великобританию, от Южного фронта остался только врангелевский Крым; 2 февраля в Тарту был подписан мирный договор с Эстонией, юденичская опасность тоже растаяла в воздухе. Гражданская война еще не закончилась, предстояли еще поход на Варшаву и Чудо на Висле, взятие Перекопа и длинная тягомотина с уходом японцев, а потом и остатков белых с Дальнего Востока. Но необходимость в Башкирском войске сильно снизилась, а раз так – зачем было дальше играть в демократию и уважение к национальным чувствам?

28 апреля Валидов был вызван в Москву «посоветоваться по нескольким важным вопросам, касающимся башкирских войск». Скажем сразу, что на родину он больше не вернулся. Не пускали. В некоторое утешение башкирам в мае из республики отозвали, наконец, Артема и Самойлова, которые их так достали. Но вообще дело быстро пошло к превращению автономии в фикцию. 15 мая 1920 года Башревком направил в Москву обращение о недопустимости нарушения Соглашения от 20 марта 1919 года и осудил отзыв Валидова Юмагулова из республики. Как бы в ответ на это 19 мая 1920 года ВЦИК и СНК РСФСР подписали декрет «Об отношениях Автономной Советской Башкирской Республики к Российской Советской Республике», по которому деятельность всех народных комиссариатов Башкирии подчинялась московским, а военные, иностранные и внешнеторговые дела были полностью изъяты из ведения автономии.

Валидов в Москве в знак протеста подал в отставку. Он попытался высказать свои претензии лично Ленину, на что Ильич откровенно сказал ему: «На каком основании Вы поднимаете такие нравственные проблемы? Какой Вы революционер? Чего ради цепляетесь за эти соглашения? Наше с вами соглашение — лишь клочок бумаги, который никого ни к чему не обязывает». Больше у Ахмет-Заки иллюзий не оставалось. Он всерьез занялся идеей ухода с советской сцены и переезда в Туркестан.

Один из большевистских деятелей на Южном Урале формулировал политику для Башкортостана так: «Особенно усиленно выдвигать башкир на посты, имеющие декоративный характер, по Президиуму Баш ЦИК (отделить пост его председателя от поста Предсовнаркома). Выбирать башкир на всякие Пленумы, которые самостоятельно ничего не выполняют. Более или менее подходящих коммунистов из них ставить на ответственные посты, а прежних дельных, выдержанных русских коммунистов — как заместителей».