Акапулько

— Это не только его вина, — ответила она Форману. — Я сама не особо этому способствовала. А в конце, мне кажется, я стала для него и вовсе плоха. И может быть, для тебя тоже, — тихо закончила она.

— Почему бы тебе не позволить мне самому решить это? В качестве начала, можно я скажу, что ты чертовски привлекательная женщина.

— Ты это просто так говоришь?

— Я обещаю тебе, все наладится.

— Все?

— Все, — ответил Форман. — Включая постель.

— Да? Мне в ней нравится.

— Ты просто кровожадное животное.

— Откуда ты можешь об этом знать?

— Я старый развратник.

— Хвастун… А потом, мне думается, я должна тебе признаться, что ты меня запугал до смерти.

— Страх — это то, что помогает девочке знать свое место. Помимо всего прочего, это все-таки Мексика.

— И поэтому я должна на голове таскать хворост для костра?

— И все время идти на три шага позади меня.

— И это превратит меня в хорошую любовницу?

— Тебе есть чему поучиться…

— Чему, например? — спросила она через секунду.

Форман сделал последнюю затяжку и, приподнявшись над Грейс, дотянулся до пепельницы и потушил сигарету. Их губы в темноте встретились, а его рука нашла грудь. Он чувствовал ее дыхание — теплое и ласковое. Страсть быстро нарастала в Формане, но он сдерживал ее в себе, берег для Грейс. «Время, — напомнил себе Форман, — не кончается сейчас…»

Глава 14

Мейлман, опершись о свой фургон, стоящий за воротами городской тюрьмы Оахаки, беседовал с двумя полицейскими. Рыжеволосый здоровяк сказал им что-то на испанском, отчего мексиканцы шумно расхохотались, а гигант, довольный, хлопнул себя по ляжкам, и его мясистое лицо пошло морщинами и порозовело еще больше. Мейлман был первым человеком, которого увидел Чарльз, выйдя из ворот тюрьмы и щурясь от яркого солнца.

Полицейские без всякого интереса взглянули на Чарльза, сказали Мейлману что-то на прощание и удалились. Мейлман выпрямился, широкий и высокий, и сверху вниз, с дружелюбным любопытством посмотрел на Чарльза.

— Привет, Чарльз, помнишь меня?

Мальчик поднял голову и встретился взглядом с живыми голубыми глазами водителя фургона.

— Это вы меня вытащили оттуда?

— Я поддерживаю постоянную связь со здешней полицией. Иногда это окупается. Тебе повезло: мексиканские тюрьмы — оттуда не так-то легко выйти.

— Меня подставили.

— Ты мне не поверишь, но я тебе верю. Залезай в фургон и поехали.

— Поехали куда?

Мейлман серьезно и оценивающе оглядел Чарльза.

— Ну, ты просто взгляни на себя. С такой обритой головой, знаешь на кого ты похож? На ощипанную курицу. Приличный завтрак и душ тебе определенно не повредят.

Чарльз провел ладонью по своей лысой башке.

— Какое все-таки жестокое и бесчеловечное наказание! И почему некоторых так раздражают волосы?

— А почему для других волосы играют столь важную роль?

— Мистер Мейлман, — сказал Чарльз, забираясь в фургон. — Мне кажется, я не совсем вас понимаю.

Грохочущий смех заполнил автомобиль.

— Чарльз, ты едва знаешь меня. Какого черта ты должен меня понимать?!

Чарльз упал на сиденье и замолчал. Скоро они выехали из города и понеслись по плоской пыльной равнине.

— Вон там, наверху, — наконец показал рукой Мейлман, — там мое ранчо. — Он взглянул на Чарльза и усмехнулся. — Давай мы лучше наденем на твою голову сомбреро. Солнце в этих местах может быть злым…

Горячий душ и еда из фасолевого супа, риса, жареного на огне мяса, сладкого крема и черного кофе заставили Чарльза почувствовать себя лучше. Мейлман обеспечил его чистой одеждой и сомбреро и предложил прокатиться на старом «джипе» времен Второй мировой войны, осмотреть «Эль Ранчо».

Они покинули главную усадьбу и направились к расположенному неподалеку комплексу новых и старых построек. Мейлман остановил «джип» и показал рукой.

— Это кузня, — объяснил он. — Вон там — наши мастерские. В них мы работаем со всеми типами двигателей и машин, учим наших людей чинить все механическое, от открытой коляски до дорожного грейдера. То низкое здание — это наша бойня. Если ты хочешь добыть себе пропитание в некоторых частях Латинской Америки, ты должен знать, как зарезать курицу или заколоть свинью, как освежевать и разделать ее. Сзади расположена больница. Каждый, кто уезжает отсюда, умеет принять у роженицы младенца, даже если он появляется на свет не головой, а попой вперед. А также вправить сломанную ногу, узнать больную бешенством собаку до того, как она покусает ребенка, произвести экстренную операцию удаления аппендикса, если это необходимо.

— Что-то я не просекаю, — признался Чарльз. — Один парень, с которым я познакомился, сказал что вы вроде как работник социального обеспечения, там всякая помощь нуждающимся и все такое. Так вы правда этим и занимаетесь, заведуете школой для работников социального обеспечения?

Мейлман разразился изумленным хохотом.

— Социальное обеспечение — это то, чему учат в Колумбийском университете. Работники соцобеспечения хороши только для бумажной работы, они просто загораживают дорогу, проходящую между бедняками мира и тем, что им нужно. Ты спросил меня тогда, не миссионер ли я, — может быть, в каком-то смысле и да или пытаюсь им быть.