айный язык птиц

Пока Петрович поспевает из Астрахани, Федька и Саша забрасывают второй невод. Глубокая ночь. Мирно светится в отдалении своими огоньками буровая…

Федька гребет, Саша стравливает сеть и вдруг говорит:

– А мне что, кажется или пахнет чем-то?

– Да и я не пойму: пахнет или кажется… Канистра, что ль, подтекает…

Ощупывает канистру.

– Нет… Да и запах другой, как керосин…

На веслах тихонечко они обводят круг.

Федька не может сдержаться – травит рыбацкие байки:

– Здесь на раскатах взяли мы белугу килограмм на шестьсот. Лет десять назад. Эх, время золотое! Все было наше: и море, и рыба, и рыбоохрана. Такую вот вытянули рыбину: это, брат, было даже не бревно – настоящее чудовище. Я голову помогал ей отрубать. Мне голова досталась: так не поверишь, она в багажник не влезала, вот те крест…

– Крест… – говорит Саша. – Вы все в крестах, как в мухах, – не противно?

– Ты что?!

– Да ничего. Иди вон с багром своим, проверяй. Только и знаете: чего да сколько… Душа у тебя – жадная. Браконьерская…

Федька смотрит на него изумленно, но молчит. Переползает на корму, где Саша выбирает невод.

– Что-то не тянется на этот раз…

– Не тянется?! – радостно шепчет Федька – Значит, полный весь! Взяли мы яму нашу!

– И на руках чернота какая-то… – вдруг говорит Саша. – Все руки в тине, что ли… в мазуте?

– Черт…

Тут и Федька, крутившийся возле сети, замечает, что его плащ тоже весь перемазан.

– Что за напасть такая… Тина не тина… Эй, Саня, не зевай, вот он первый – да здоровый какой!

Он всаживает в осетра крюк, но перевалить его через борт не может. Чуть ли не орет Саше:

– Что смотришь: багри его и тащи!

С какой-то отчаянной злобой, то ли на себя, то ли на Федьку, Сашка вонзает в тело осетра еще один крюк, и вдвоем они переваливают его в лодку. Отдышавшись, они оглядывают рыбину, которая едва не на пол-лодки протянулась, и вдруг Федька в недоумении проводит по осетру рукой – и ладонь у него делается черная.

– Блин, и рыба тоже! Да что ж это? Нефть! Сашка, зуб даю – нефть это. И вокруг вода, вишь, замаслилась… Вся рыба провоняет… А эти хоп што! – со злобой шепчет Федька. – Все море уж нефтью заплыло – а им хоп што!

Сильно бьется в сети еще одна рыба.

– Саш, ты сеть-то не спутал? Там вон еще рыбина у нас! Дай-кось я ее… Потом отмоем… – И Федька с крюком пробирается на корму…

XVIII

По пути мастера Петровича тормозит гибэдэдэшник.

– Ваши документы.

– Молодой человек, там авария на буровой, вы понимаете, что это такое?

– У вас превышение скорости на пятьдесят километров, значит – штраф. Документы!

– Штраф? – выкрикивает вдруг Петрович, скомкивая и бросая тому под ноги сторублевую бумажку. – За каждую минуту моего простоя с тебя будет штраф от четырех до шести тысяч долларов, недоумок несчастный! По миру пойдешь – милостыню просить! – И, ничего не объясняя, уходит в ночь на скорости, предельной для его «Жигулей».

На пристани он видит нефть, которая плещется у самого борта поданного к его приезду катера. В освещенном огнями пирса пространстве видно, что нефть уже под пирсом, на песке берега, в тростниках, везде, кругом… Молча, как будто потеряв дар речи, он садится в катер, который по черной жиже мчит его к буровой. Сжав зубы, поднимается по лестнице, так же молча, в сопровождении Широкова, проходит по палубе в цех. Оглядывает освещенное, но совершенно затихшее, омертвелое пространство.

В коне концов располагается в дежурке и тут, наконец, начинает орать генеральским голосом:

– Откуда тут подушка?! Кто спал?! – Орлиным глазом ожигает Широкова: – Ты, сволочь! – Задыхаясь. – Ну, ответишь за это… Теперь: срочно сообщить губернатору области! Краевому представителю Компании: буровая переведена в аварийный режим. Вызвать из Астрахани суда для сбора нефти. Площадь разлива не установлена. Еще что мы можем сделать? Так: осветить площадь разлива, как далеко это зашло. Что стали? Бегом к прожекторам! И того, кто мне звонил, Агафонова, – этого умника с прибором – ко мне, срочно!

_ХIХ

Луч прожектора с буровой бьет прямо в глаз командиру пограничного катера, несущего дежурство по охране рыбных запасов в устье Волги. Лейтенант заслоняет глаза ладонью и изумленно произносит:

– Чего это они?

Впрочем, в следующий миг луч прожектора рыскает, зарывается в камыши, ищет, а потом снова находит воду. На палубе двое: лейтенант и дежурный. Лейтенант открывает пачку сигарет, спокойно и с удовольствием закуривает, глядя на происходящее на вышке как на своеобразное световое шоу.

Дежурный:

– Спятили они, что ли? Пуляют во все стороны…

И правда видно – три прожектора мечутся по сторонам, как сумасшедшие.

– По морю шарят, – говорит лейтенант. – Может, у них за борт кто упал?

– Да не похоже, что ищут, просто ширкают туда-сюда. Пьяные, может?

– Ну нет. С этим у них там порядок. Но что это значит – ума не приложу. Буйное помешательство! – посмеивается лейтенант.

– Авария, может? Дело-то, конечно, не наше, но, может, подойти?

– А вот это ты прав, что не наше. Будет наше – прикажут. Понял?

– Вон, лодочку фарой зацепили.

– Где? Где? Да не видать уже ничего… Лови ее… Держи…