Аид, любимец Судьбы (СИ)

– Тогда я еще что-нибудь понесу. А то меня совсем отсюда не выпускают. Мне даже с остальными, которые сюда приезжают, играть не дают. И на колеснице не дают. А я же хорошо управляюсь с лошадьми, да, дядя Аид? Дядя Посейдон говорит – хорошо…

Малец – прирожденный колесничий, если его не пришибла моя четверка.

Никтей приглушенно заржал от боли – ткнулся в плечо. Сын Геи подвинул к нему ведро, благоухающее амброзией.

– Ты же возьмешь? Да? А то тут скучно. А тетя Деметра мне не велит ходить на конюшню, сбегать приходится, а она ругается, ты же ей не расскажешь?

– Деметре? Точно не расскажу.

Отвык я видеть обожание в глазах. Да и вообще – видел ли когда-нибудь?

– А там, вне Олимпа, интересно, да? А почему меня отсюда не отпускают?

– Потому что там война. Ты видел когда-нибудь войну?

Посмотри на меня мальчик – и перестань спрашивать. Вот я стою, с виду – старше тебя лет на пять, не больше. С остатками слез на пыльном лице: я плакал, понимаешь, сын Геи?! Я – Аид, Мрачный Брат! Я – старший сын Крона!

Смотри на меня! Я не сплю без меча. Видишь панцирь? Забыл, когда снимал. Разводы благоуханного ихора на панцире видишь? Косой шрам по руке? Следы от клыков?

Война во плоти. Хуже Афины, которую уже считают покровительницей воинственных – успела девочка развернуться!

Хотел бы ты увидеть игру, где плачут такие, как я?

Так вот, это – еще передышка, которую мы получили за твой счет, Офиотавр, сын Геи.

– Но ведь, наверное, там не все так страшно? – ласково улыбаясь, предположил он. – Дядя Посейдон говорит: война – даже весело.

Веселее некуда.

Мальчишка еще что-то говорил, но я уже не слушал. Радужные крылья ненавязчиво показывались из-за статуи скакуна, которую кто-то умный воздвиг прямо возле конюшни. Исчезнут-появятся-исчезнут…

– Дядя Аид, ты иди-иди! – встрепенулся Офиотавр, заметив, как я вглядываюсь во двор. – Тебе же, наверное, всех-всех увидеть надо, тетя Гестия о тебе все время говорит… и тетя Апата. А с мазью я сам, тут уже совсем немножко…

Будто в ответ на его слова Никтей вскинул голову и заржал – отозвались из соседнего стойла кобылы Деметры.

В белом мраморном коне было подозрительное сходство с Посейдоном. Глаза, грива… кажется – вот, сорвется с места, поскачет в то стойло, откуда слышны кобылы. Вон – ноздри раздул, уши насторожил, да и другие подробности… шутник скульптор, хоть и мастер.

Правда, крыльев радужных у коней не бывает.

– Что тебе, вестница?

Ирида выпорхнула из-за лошадиного крупа не сразу. Выдержала традицию – говорящую паузу. «Напросилась на свою голову в союзники – приходится с этим чумным разговаривать!» – вот и вся пауза.

– Радуйся, Аид. Собиралась к тебе лететь.

Вечно она выглядит так, будто только что с постели или сейчас заснет. Веки – припухшие, румянец полусонный, а слова-горошины из губ-стручков так и сыплются.

– Но вот, завернула сюда, на минутку, можно сказать – и тут такая удача. Какими судьбами? Надолго?

– Многими. Посмотрим.

Может, и задержусь – пока четверка совсем не оправится…

– Ну, раз мне не нужно никуда лететь – я тебе сразу передам новости? Или мне передать кому-то другому, чтобы тебе пересказали? Или завернуть позже? Ты ведь после битвы? Доложить о ней Громовержцу?

– Давай свои новости.

Ноги держали плохо, а тут еще сказались перемены на Олимпе: непонятно, как к дворцу пройти. Наросли откуда-то анфилады, алтари, храмы, а может, чьи-то жилища… Или не жилища? Вон из того, серомраморного, мычанье слышится.

Тьфу ты, да тут сараи – и те с колоннами!

Хорошо хоть, Ирида знала дорогу. Стрекотала крылышками впереди. Успевала быстро перезаплетать русую косу. И одну за другой выпаливала новости.

Крон нынче на далеком западе: услышал, что сын Геи скрывается среди лестригонов[2], а лестригоны пока не определились, на чьей они стороне, они вообще ни про какие стороны – ни сном ни духом. Кольями Повелителя Времени встретили. Свиту ему ополовинили сгоряча.

Давно пора.

Люди медного века плодятся быстрее саранчи, одно плохо – слабосильные малость. Но количеством кого угодно задавят: вон, подались на север и восток, царств каких-то единым махом насоздавали, выдумщики, так что скоро прибудет помощь…

Без тебя знаю. Мне уже лет тридцать помощь обещают, а крепости полупустые, если бы Афина не зажала свои рубежи намертво – рати Крона гуляли бы на полях у Олимпа.

Титан Океан обещал просить свою дочь подземную титаниду Стикс присоединиться к Зевсу и его братьям на этой войне.

С Океана станется сто лет просить, а потом еще сто – доносить до нас, что Стикс сказала «нет».

Зевс просил своих братьев как можно скорее прибыть на Олимп, чтобы подготовиться к небольшой божественной охоте…

Какая охота?!

– Он не сказал. Сказал – увидим. Может, на кабана. А может, на дичь покрупнее. Но просил быть как можно скорее и обязательно.

Ирида-вестница – богиня осторожная. Держится подальше: так, что прыжком не достать. Не хихикает. И все посматривает – не нальются ли глаза у Аида Мрачного чернотой?

А то знаем мы его, бешеного…

Последний посланец по воздуху ноги унес. Притом, что летать не умел сроду.