Агриков меч

Дверь распахнулась. На пороге появилась девушка. Светлые волосы с рыжеватым отливом падали из-под сбившегося платка на тёмно-серую куртку. Взгляд девушки что называется, полыхал гневом, а её ладони лихорадочно разминали комочки мягкой глины.

Соколу новая гостья показалась знакомой. Видел он её где-то, а вот где и когда вспомнить не получалось. Народ притих, точно пришибленный. А ведь ничего особенного с виду в девушке не было. Только волосы распущенные, взгляд пламенный, ну и то, что она на попойку явилась.

— Кто тут на ведьм охотится? — громко спросила девушка. — Дичь пожаловала!

Охотник только-только заметил, что один из его оберегов, как раз тот, что с киноварью, засветил слабым багровым мерцанием. Бросил руку к стрелке серебряной, но будучи сильно пьяным не преуспел. Девушка опередила. Метнула комок глины, парню в голову целясь. Тот, как ни увёртывался, в лоб снаряд получил. Неожиданно сильным удар оказался, от комка грязи такого не бывает. Пошатнулся охотник, руки раскинув, но на лавке удержался как-то.

А девушка тем временем уже подошла вплотную. Сапожок красный на лавку поставила, на миг обнажив коленку и тут же прикрыв её платьем. Кроме Сокола, пожалуй, никто и не заметил эдакой прелести — все смотрели на второй комок глины в её руке, из которого вдруг появилась змейка цвета остывшей окалины. Вытянулась, изогнулась и, словно в нерешительности раскачивалась с раскрытой пастью возле горла охотника. Но как понял Сокол, главным оружием являлась вовсе не волшебная змейка, а взгляд, каким девушка пригвоздила парня. Неживым чем-то повеяло от этого взгляда.

— До рассвета время тебе даю, чтобы из наших краёв убрался, — ровным голосом сказала ведьма. — Встречу хоть часом позже — убью. Такая вот тварь вроде тебя родителей моих погубила, — тут её голос немного дрогнул, но девушка справилась и закончила жёстко. — А посему пощады не жди!

Тут-то чародей и вспомнил. Меной девушку звали. А звали так оттого, что родители её собственные жизни за жизнь дочери отдали. Выменяли у кого-то, кто платой такой не гнушается. Подробностей той невесёлой истории он не знал — далеко от Мещеры дело приключилось, да и сам он тогда по чужим краям скитался. Но люди сведущие рассказывали, а саму Мену Сокол девчушкой ещё видел, потому и вспомнить сразу не смог. Выросла с тех пор девочка. Красавицей какой стала, надо же.

Парень всё же не из пугливых оказался. Видно не попусту о победах над колдунами болтал. Вывернулся из-под взгляда свирепого, из-под наваждения, из-под змейки гибельной. Вывернулся и меч с лязгом из ножен вытащил.

Но и Мена к отпору приготовилась. Клинка у неё, правда, не оказалось, однако, хорошей колдунье меч и не нужен. Змейка вдруг выросла, превратилась в гадюку болотную. Настоящая она была, прирученная или наваждение, Меной созданное, но змея заставила охотника отпрянуть.

Народ понемногу опомнился, решил вмешаться. Кто-то направился к охотнику с Меной, надеясь разрешить всё миром, другие, истолковав этот порыв превратно, взялись за оружие. Тарко прыгнул на стол, вытаскивая клинок. Второй раз за короткое время пришлось его по делу оголить, а он-то одно время и подержать не надеялся. Сокол привстал, даже к мечу потянулся, но, подумав, вернулся на место.

— Тебе убогому что сказали? — громко произнёс Рыжий, даже не меняя положения. Как сидел вразвалку, так и сидеть остался. — До рассвета! Понял ли? Так что торопиться тебе надобно, парень. Край-то у нас не маленький.

Нашлись среди проезжих люди несведущие, какие на сторону охотника встали. Через леса да по рекам без оружия никто не ходит. Так что скоро пошла драка всерьёз. С железом, с кровью. От столов и лавок щепка летела, посуда брызгала черепками. Светильники разлетелись, погасли, но свечей и вечернего света пока хватало, чтобы различить соратников и соперников.

— Эй, а ну осади! — взревел хозяин. — Сейчас стражу кликну!

Угрозы пропали впустую. Колесо выскочил вон, а сумеречная схватка продолжилась. Сокол попытался проследить за Меной. Девушка то исчезала из виду, закрываемая чужими спинами и тенями, то возникала вновь. Змея извивалась в её руке, уклонялась, делала выпады. И свои и чужие шарахались в стороны от колдовского оружия, а Мена, похоже, и не стремилась лезть в гущу, только себя защищала. Потом кто-то заорал истошно, а между Соколом и Рыжим на стол шмякнулся отрубленный палец. Рыжий брезгливо поморщился.

— Нет, пора прекращать это дело, — проворчал он.

Словно в ответ на его чаяния, в двери вломилось несколько вооружённых дружинников. Рассыпались полукругом, оттесняя дерущихся вглубь. Те сдали назад, но сразу боя не прекратили. Да и трудно заставить себя опустить оружие, когда у врага оно наготове.

Но тут следом за дружинниками на расчищенное ими место вдруг выступил князь Александр. Лицо его выглядело совершенно непроницаемым. Словно не в корчму в разгар драки заглянул князь, а в книгу скучную.