Агрессия и катастрофа

Генерал армии Людвик Свобода вспоминает об этом: "Глубокое чувство негодования и волнения охватило наших воинов, когда они были вынуждены преодолевать эту полосу укреплений, созданных на средства чехословацкого народа и предназначенных для защиты страны от гитлеровской агрессии. Многочисленные жертвы, пролитая кровь и затраченная энергия наших воинов привели нас к глубокому историческому выводу, что наша республика не должна допускать к власти силы, которые могут привести страну к новому Мюнхену!"{1453}

В южных районах Чехословакии войска правого крыла 2-го Украинского фронта совместно с румынскими войсками после ряда боев освободили Братиславу, Брно и двинулись на Прагу...

III

Как только стало известно о решении Гитлера, в ночь на 21 апреля началось всеобщее бегство из Берлина. Петляя среди руин, озаренных зловещими отблесками пожаров, двигались вереницы машин, увозя прочь из столицы, охватываемой железными тисками советских войск, чиновников партии и государственного аппарата, военных с бумагами, сейфами, награбленным имуществом. В безумном ужасе и панике они старались скорее выбраться. Геринг настолько быстро уехал в Баварию, что даже не попрощался со своим начальником штаба Колером, оставленным при Гитлере. Риббентроп с никому не нужными теперь дипломатами пробирался на север, к гросс-адмиралу Деницу. Штаб верховного главнокомандования также разделился на две части - "Юг" и "Север". В первую группу, которая двинулась на юг под руководством заместителя Иодля генерала Винтера, вошел оперативный отдел. Он станет штабом Гитлера, если тот все же уедет из Берлина. Офицеры мчались окольными дорогами, опасаясь появления советских танков, подгоняемые ударами авиации. Только после двух дней блуждания они смогли собраться в казармах Берхтесгадена. Авиация разбомбила 25 апреля Бергхоф - замок Гитлера, виллы Геринга и Бормана, после чего генштабисты еле спаслись в отеле "Шиффмейстер" в Кенигзее.

Другая часть штаба верховного главнокомандования во главе с Иодлем отправилась в Крампниц, севернее Берлина, в те самые мрачные казармы на берегу озера, где Иодль весной 1941 г. обдумывал планы похода на Советский Союз, находясь, конечно, в ином расположении духа.

В столице с Гитлером остались Борман, Бургдорф, заместитель Гиммлера Фегелейн, конечно Геббельс, назначенный комендантом Берлина, и другие.

ОКВ раскололось, но генеральный штаб сухопутных сил еще жил. Он оставался в Цоссене и отсюда безуспешно пытался руководить событиями. Мутный рассвет 21 апреля офицеры генерального штаба встретили с настроением обреченных. Полным развалом, в маразме бесславно кончала свои дни высшая военная организация фашистского рейха.

В 6 часов утра адъютант Кребса, задремавший в приемной, был разбужен телефонным звонком. Командир разведывательного отряда, высланного из Цоссена к югу, волнуясь, сообщал из Луккау:

- Около 40 русских танков промчалось мимо нас. В 7 часов я начну наступление.

Через пару часов снова раздался звонок:

- Наша атака не удалась. Несем большие потери. Моя танковая разведка сообщает о дальнейшем массовом продвижении танков на север.

Следовательно, советские танки идут на Берлин, но раньше они появятся в Цоссене. Кребс немедленно информировал имперскую канцелярию. Он настаивал на срочном отъезде штаба сухопутных сил в Берлин. Русские танки могут вскоре появиться здесь.

Но Гитлер колебался. Его сейчас занимали совсем другие вопросы: действия авиации и наступление армейской группы Штейнера с севера для освобождения Берлина.

Генерал Колер, оставшийся в столице единственным высшим представителем люфтваффе, стал подвергаться особому нажиму из бункера под рейхсканцелярией.

Еще рано утром 21 апреля его вызвал по телефону Гитлер.

- Знаете ли вы, что Берлин находится под артиллерийским обстрелом? Центр города.

- Нет.

- Разве вам не слышно?

- Нет! Я нахожусь в Вильдпарк-Вердер.

Далее последовал такой разговор:

Гитлер: Большое волнение в городе из-за действий дальнобойной артиллерии. Предположительно это орудия тяжелого калибра на железнодорожной установке. Русские соорудили железнодорожный мост через Одер. Военно-воздушные силы должны немедленно определить местонахождение этих орудий и подавить огонь.

Колер: У противника нет ни одного железнодорожного моста через Одер. Может быть, он имел возможность захватить одну тяжелую немецкую батарею и повернуть ее. Но, вероятнее речь идет о пушках среднего калибра русской пехоты, которыми враг может уже обстреливать центр города.

Длительные дебаты не убедили Гитлера. Пусть сам Кребс ответит: может ли артиллерия русской пехоты вести огонь по центру Берлина. Авиация должна немедленно установить местонахождение русской батареи и подавить ее.

Все эти беседы и приказы насчет отдельных пушек свидетельствовали уже о полнейшей деградации военного руководства,