Агония и смерть Адольфа Гитлера

23 апреля там был еще министр иностранных дел фон Риббентроп. Я видел его во время обеда с послом Хевелем. Как я узнал позднее от посла, министр иностранных дел в тот же день выехал в Мекленбург. С каким заданием выехал он и по своему ли усмотрению, или же по приказу Адольфа Гитлера — этого я не знаю.

Кроме того, до вечера 27 апреля там находился еще в качестве гостя фюрера генерал-полковник авиации Грайм. У него был перелом ноги. 27 апреля фюрер присвоил ему чин генерал-фельдмаршала и назначил главнокомандующим авиацией. Так как меня очень удивило такое назначение, то по этому поводу я завел разговор с государственным секретарем доктором Науманом и майором Гюнше, которые сообщили мне примерно следующее.

Геринг 16 апреля без приказа фюрера вылетел в Бер-хтесгаден и 23 или 24 апреля направил фюреру, министру иностранных дел Риббентропу и Гиммлеру телеграмму примерно следующего содержания:

«На основании речи фюрера от 1 сентября 1939 года и повторенного им утверждения, что после смерти фюрера я назначаюсь его преемником, и исходя из того, что фюрер окружен в Берлине, где не имеет свободы и не может больше руководить армией и немецким народом, я объявляю себя его преемником и принимаю на себя функции главы правительства». Ввиду этой телеграммы Геринг был задержан в своем доме в Оберзальцберге, а на его должность был назначен генерал-фельдмаршал Грайм.

25 и 26 апреля я присутствовал на совещаниях, на которых обсуждалось положение в Берлине. Говорилось лишь о приближении русских со всех сторон. В северной части русские овладели станцией метро «Веддинг», в западной части — «Кайзердамм», почти до «Рейн», в южной части — «Геллешер Тор», а на востоке — «Александерплац». Фюрер со всей энергией настаивал на том, чтобы наконец быстрее подошли 9 и 12 армии, другой надежды на спасение Берлина не было.

Генерал Кребс ответил на это, что он сделал все, что было в его силах, но, видимо, армии вынуждены вести бои с крупными силами противника. Перед тем как перейти к общей обстановке на фронтах, при обсуждении которой я не присутствовал, фюрер лично продиктовал мне радиограмму. Это было во второй половине дня 26 апреля. Телеграмма гласила:

«В штаб оперативного руководства вооруженными силами. Немедленно сообщите положение 9 и 12 армий и группы Штейнера: где находятся их передовые части, как идет наступление?»

Эта телеграмма из-за повреждения антенны и плохого состояния радиосвязи смогла быть передана лишь к исходу 27 апреля.

В ответ 28 апреля была получена радиограмма от фельдмаршала Кейтеля следующего содержания: «Ктелеграмме фюрера от 26 апреля:

1) Передовые части Венка укрепляются южнее озера Шнилов. На всем восточном фланге — сильные атаки советских войск.

2) Ввиду этого 12 армия не может продолжать наступление на Берлин.

3) Основная часть сил 9 армии окружена. Танковая группа прорвалась на запад. Донесений о ее местонахождении нет.

4) Корпус «Холисте» был вынужден перейти к обороне на рубеже Бранденбург — Ретепон — Креммен.

Все атаки на Берлин не имели успеха. На всем фронте группы армий «Висла», начиная с района севернее Ораниен-бурга и далее на Бранденбург до Анклам, идут тяжелые оборонительные бои. Я со своими офицерами круглые сутки провожу в выездах на фронт, делая все возможное. Значение задачи объяснено, везде делается все посильное, и все доказывают свою преданность. Кейтель».