Агония и смерть Адольфа Гитлера

24 апреля по приказу генерала Кребса я должен был передать 1-й батальон моей боевой группы в сектор «В», так как там противнику удалось прорваться. Я снял три роты и вынужден был ослабить боевые порядки. Эти три роты были переданы полковнику Гауссену. За счет солдат, потерявших свои части, и сотрудников службы государственной безопасности я постепенно вновь усиливал свои боевые порядки. Днем 25 апреля из Фюрстенберга ко мне прибыла небольшая боевая группа войск СС. Она состояла из 14 легких танков, четырех 38-мм зенитных орудий и одной стрелковой роты.

Эта группа была подчинена мне и в первое время находилась в резерве, который я хотел использовать для контратаки в случае значительных прорывов противника на моем участке. К сожалению, эта группа находилась у меня недолго. Ввиду прорыва противника в северной части Берлина, в результате которого был потерян вокзал Веддинг, я был вынужден по приказу Кребса немедленно выслать эту группу туда. В результате сложившейся обстановки эта группа осталась в северной части и была затем подчинена полковнику Герману. Вечером 26 апреля на транспортных самолетах из Ростока прибыл морской батальон. Самолеты сделали посадку на аэродроме западнее Берлина.

В следующую ночь предполагалось перебросить еще один батальон, но сделать это уже не удалось, так как аэродром к тому времени был оставлен. Прибывший морской батальон также был подчинен мне и сначала находился вблизи имперской канцелярии в качестве резерва. Позднее, 27 и 28 апреля, приземлялись лишь отдельные самолеты в Берлине на оси Ост-Вест. Снабжение войск боеприпасами, прежде всего для тяжелого оружия, производилось с воздуха посредством сбрасывания грузов на парашютах. Этот способ снабжения применялся вплоть до ночи с 29 на 30 апреля. Но этого было недостаточно.

В 15.00 24 апреля я был впервые вызван к фюреру. После моего сообщения о прибытии группы я должен был доложить о ее численности, составе и о том, как я ее использую. После этого обсуждалась обстановка в Берлине, а затем общая обстановка. В этих совещаниях всегда участвовали генерал Кребс, генерал Бургдорф, доктор Геббельс, Борман, посол Хебель и государственный секретарь доктор Науман. Кроме того, присутствовали представитель военно-морского флота адмирал Фосс, а также представители от армии и от авиации.

Как общую обстановку, так и обстановку в Берлине всегда докладывал генерал Кребс, как начальник генерального штаба. Позднее, начиная с 25 или 26 апреля, после назначения генерала Вейдлинга комендантом обороны Берлина, тот также ежедневно докладывал об обстановке в городе, а после того как русские войска в последние дни достигли некоторых участков моего внешнего кольца, я тоже должен был во время обсуждения обстановки в Берлине докладывать о положении своей боевой группы. Итак я имел возможность присутствовать на первом совещании 24 апреля, при обсуждении общего положения на фронте.

После доклада начальника генерального штаба фюрер приказал, чтобы 12 армия под командованием генерала танковых войск Венка наступала из района между Магдебургом и Бранденбургом через Потсдам на Берлин, а 9 армия под командованием генерала пехоты Буссе наступала бы на Берлин из района Луккенвальде.

Одновременно из района севернее Ораниенбурга на Берлин должна была наступать группа «Штейнер» под командованием генерала войск СС Штейнера.

В случае удавшегося наступления и соединения этих двух армий, после освобождения Берлина они должны были повернуть на восток, чтобы затем совместно с группой армий «Висла» образовать новую линию фронта, проходящую с севера на юг, несмотря на часть прорвавшихся сил русской армии, как, например, в районе Науена.

Этот приказ был передан генералом Кребсом непосредственно отдельным армиям, причем особо было указано на необходимость провести операцию по возможности срочно. В эти дни на совещаниях о продолжавшемся наступлении англичан и американцев упоминалось лишь вскользь. Лично у меня создалось впечатление, что фюрер рассматривал это наступление как нечто второстепенное, и в противоположность этому с большой серьезностью относился к расширению русского предмостного укрепления в районе Штеттина, велев обратить на это серьезное внимание.

В конце этого совещания ко мне еще раз обратился генерал Кребс и повторил мою задачу. Он сказал, что я подчиняюсь коменданту обороны Берлина и свои донесения должен адресовать ему. Несмотря на это, в последующие дни я получал приказания как от него, так и непосредственно от фюрера. Например, как я уже говорил выше, это касалось передачи одного из моих батальонов на другой участок, вне пределов моего кольца.

Однако в целях обеспечения более быстрой связи мой командный пункт находился на Фоссштрассе, т.е. вблизи убежища фюрера. В случае важных событий я должен был немедленно явиться к нему.

Кроме указанных мною лиц, присутствовавших на совещании 24 апреля, до самой смерти Адольфа Гитлера никого другого в имперской канцелярии не было.