– Спереть, конечно, не сопрет, да и рыбу нынче по ночам никто беззаконно не ловит, – покивал-согласился старший, но тут же пояснил напарнику: – Вот только пару седмиц назад наш барон поссорился в очередной раз с заречным соседом, в кровь поссорился, не просто побранился на пиру… Теперь, понятное дело, ждет набега с той стороны…
Ветеран, опустив на мгновение поводья, махнул рукой в тяжелой и неуклюжей перчатке в сторону поблескивающей воды, обозначая направление.
– И ты думаешь, даже если соседи успели за две седмицы собрать войско, какой-то дурень станет переправляться ночью через Быстрицу? – поинтересовался юноша, останавливая лошадь.
– Да ты, я гляжу, стратег, – захохотал обидно старший. – Отчего ж еще даже и в десятники не выслужился? Гляди, наш барон любит сметливых мальчишек, да и не только мальчишек…
Молодой воин, поджав губы, уязвлено засопел на незнакомое словцо, сгоряча решив высказать напарнику, как неблагородно с его стороны оговаривать своего сюзерена в тайном содомитстве, но тут же подумал, что за такие слова легко можно огрести от ветерана тупым концом копья по спине, и стал мстительно размышлять – не стоит ли по прибытии в замок рассказать тихонечко кастеляну о нехороших разговорах Стефана Длинноуса.
Короткую невольную паузу в разговоре двух стражников прервал негромкий, но явный в ночной тишине, отчетливо разносящийся над речной поверхностью плеск весла.
Юноша резко привстал на стременах, повыше подымая факел и стараясь утихомирить внезапно заколотившееся в страхе сердце – ему почудилось вдруг, как десятки широких, вместительных лодок, набитых угрюмыми, злыми воинами, жутко недовольными, что им не дали спокойно отдохнуть этой ночью, отчаливают от противоположного, низкого, заросшего камышом и осокой берега и на крыльях весел устремляются к баронской земле…
– Кто это? – невольно спросил он, не обнаружив на речной глади вражеской флотилии, вместо нее от их берега быстро отошел узкий челнок с единственным маленьким человечком в нем, усердно и умело взмахивающим веслом. – Лазутчик?..
– Какой тебе лазутчик, – проворчал старший, вглядываясь в пеструю темноту речной ряби. – Тут и без лазутчиков все про всех знают… а это… ох, это ж мельничиха…
– Какая мельничиха? – заинтересовался юноша, тут же забыв о всего лишь мгновение назад испытанном страхе. – Может, догнать её? Чего через реку шастает по ночам?