Агент тау-класса

Тишина в зале натянулась как тетива лука. Арх-хан упрямо молчал, сложив руки на груди и встречая осуждающие взгляды, словно каменная статуя. Холодная капля пота сбежала у меня вдоль позвоночника. Я уже как никогда жалела, что раскрыла себя. Шварх, ведь теперь сородичи Арх-хана вообще могут решить, что он за их спинами торговал ресурсами планеты ради меня! Сердце замерло, а мозг лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Тишина всё длилась и длилась, терции неумолимо бежали вперёд, и я чувствовала, что с каждым мгновением ларки выносят приговор Арх-хану.

– Уважаемые господа, – как со стороны я услышала свой низкий, чуть сиплый от волнения голос, – вы очень мало знаете о цваргах. Арх-хан вошёл в мой ближний круг ещё два месяца назад.

– Вошёл в ближний круг? Что это значит? – шёпотом спросил пожилой старичок.

– Это значит, что он украл её душу, – ответил кто-то из зала таким же шёпотом.

– Вы наверняка в курсе, насколько малочисленна раса цваргов. Мы делаем всё возможное, чтобы иметь шанс завести детей. У нас есть Планетарная Лаборатория, которая производит анализ генов каждого гражданина и высчитывает процент совместимости. В отличие от вас, мы пользуемся миттарской медициной, чтобы повысить рождаемость расы. И, тем не менее, статистика остаётся крайне печальной. Так уж сложилось, что когда человек, цварг или ларк входит в близкий круг представительницы моей расы, с этого момента она может иметь детей только от него.

Конечно, оставались варианты с «промывкой» мозгов, как это любят делать на моей планете, но я не стала об этом говорить специально. Сейчас мне важнее всего было донести до вождей то, что Арх-хан с ними абсолютно честен. В потемневших оливковых глазах светилась нежность, теплота и почему-то грусть.

– И как же «твои» поняли, что в твой ближний круг вошёл ларк? Ты обменялась с ним татуировками на предплечье? Или у вас есть для этого какой-то индикатор на теле? – с интересом уточнил всё тот же старичок.

Я пожала плечами и коротко ответила:

– Нет, индикатора никакого нет. Но я беременна от вашего Шаррше.

Несколько секунд в зале всё ещё стояла оглушающая тишина, и я уже было порадовалась, что смогла «обелить» Арх-хана в глазах сородичей, как взорвалась очередная шумовая волна. Кто-то с силой схватил меня за запястье и резко потянул из зала. Так как всё внимание сейчас было сосредоточено на бывшем правителе Шарршеорона, на моё исчезновение никто не обратил внимания.

Шонхорн грубо вытолкал меня в коридор. Его яркие салатовые глаза метали яростные молнии.

– Ай, Шонхорн, мне больно!

Я с трудом выдернула своё предплечье из цепкого захвата ларка и стала растирать покрасневшую кожу.

– Ты… ты… ты… да как ты могла так с ним поступить?! Почему только женщин не изгоняют из кланов…

Ноздри первого советника трепетали от праведного гнева, а вытянутые зрачки сузились ещё сильнее, чем обычно.

– Да что я такого сделала-то?!

– Ты ещё и спрашиваешь?! Женщина! Ты только что сказала всем, что носишь ребёнка вождя!

– Да, и что такого-то? У вас вроде это как не запрещено, – ехидно ответила я, пряча за сарказмом свой страх. Пожалуй, впервые я видела Шонхорна настолько взбешённым. – Ты вон вообще позади стоял и отмалчивался, когда твоего вождя обвиняли во всём подряд. Я лишь помочь хотела!

– А то, женщина! – Кажется, этим обращением он хотел меня унизить. Ну, не на ту напал. – От тебя пахнет его семенем, ты в курсе?! Свежим семенем!

– Ну, так мы летели три недели на звездолёте вместе… – начала я оправдываться, а потом вспомнила очередной идиотский закон ларков о том, что беременная женщина неприкосновенна, и застонала.

Лицо Шонхорна озарила злая улыбка, когда он понял, что до меня наконец-то всё дошло.

– А ещё ты сказала, что он украл у тебя душу, – мстительно добавил Шонхорн.

– А здесь-то что не так?..

– А то, что душу можно украсть лишь тогда, когда смотришь в глаза во время… – он махнул рукой на меня. – А, ладно, какая теперь уже разница. Сейчас надо думать не о том, что ты наговорила в том зале, а о том, как всё исправить.

– Я хотела, чтобы они все договорились, и город вновь принадлежал Арх-хану, – произнесла, прикусив нижнюю губу и чувствуя себя полной дурой.

Шонхорн застыл, смотря куда-то вдаль, и даже, похоже, не услышал моей последней фразы. Я вновь тяжело вздохнула, а потом посмотрела на свою покрасневшую руку. Кажется, Шонхорн так разволновался из-за положения своего Шаррше, что вообще забыл о том, кто я. Он даже силой вытолкал меня из зала, как-то не восприняв информацию о моей беременности, а ведь по идее ларки должны сторониться и бояться тронуть пальцем женщину в положении. Мысль о том, что я могу воспользоваться состоянием Шонхорна пришла мне в голову совершенно неожиданно.

– Шонхорн, – протянула я, пытаясь привлечь его внимание.

– М-м-м?

– Слушай, а как вы раньше с хтэррами боролись? Лет триста-четыреста назад, когда Вечного Леса ещё не было? – Я затаила дыхание в ожидании типично мужского «не лезть не в своё дело, женщина», но на удивление ларк мне ответил.

– Так Вечный Лес был и триста, и четыреста лет назад.