Агент из ресторана

Когда первые лучи солнца осветили комнату, Джим все еще сидел в своем кресле и думал о случившемся.

Глава 19 Тайна старухи

Наутро посыльный принес письмо от Евники. Джим вздохнул перед тем, как вскрыть его.

«Мне и в голову не приходило, что это могли быть Вы, после того как Вы высказали уверенность, что за „синей рукой" скрывается женщина. Это был не очень красивый поступок, Джим. Вы вызвали весь этот шум, перепугали меня до смерти только для. того, чтобы я бросилась в Ваши объятия в первую ночь. Я все понимаю: Вы терпеть не можете мистера Грота и хотите, чтобы я покинула его дом. Мне трудно Вас простить, и поэтому прошу Вас не появляться раньше, чем я Вас позову».

— Проклятье, — прошептал Джим. Это слово он многократно повторял с того момента, как расстался вчера с Евникой.

Он написал уже шестое письмо Евнике, но и его, как все предшествующие, разорвал на мелкие клочки. Нельзя было объяснить ей появление ключа, не выдавая леди Мари. Вдруг в голову ему пришла новая мысль, и он поспешил в соседнюю квартиру.

Бенсон открыла ему дверь. На этот раз она взглянула на него любезнее.

— Госпожа еще спит.

Она знала, что инкогнито леди Мари уже не существовало для Джима.

— Можно ее разбудить? Дело, по которому я пришел, очень важно.

— Я посмотрю.

Мэдж ушла в спальню. Через минуту она вернулась.

— Госпожа проснулась. Она услышала ваш стук.

Леди Мари одетая лежала в постели.

Она взяла письмо из рук Джима, который подал ей послание, не говоря ни слова.

— Не беспокойтесь об этом и не думайте о нем. А теперь дайте мне поспать, так как я не спала целые сутки.

Евника, отослав письмо, почувствовала, что была не права по отношению к Джиму. Если он так поступил, то только из любви к ней. Кроме того, у нее было еще и другое основание простить его. Когда она зашла в библиотеку Грота, она нашла его изучающим большую фотографию.

— Фотография прекрасно удалась, если принять во внимание, что ее сделали при искусственном свете.

Это было изображение двери лаборатории, на которой ясно был виден оттиск руки.

— Это рука женщины, — сказал Дигби.

— Вы уверены в этом?

— Конечно. Рука слишком мала, чтобы быть мужской.

Итак, она была не права по отношению к Джиму. Но что было нужно Джиму в доме?

Она знала только, что ей нужно попросить у него прощения.

Когда Евника освободилась, она позвонила Джиму. Но в конторе его не оказалось.

Весь день ее мучила мысль, что она оскорбила любимого человека. Евника ожидала, что он сам позвонит ей, но он не звонил.

Она жестоко проскучала весь день, так как даже Грота не было дома. Он только заглянул на несколько минут, быстро переоделся и ушел опять.

Ее утешала лишь одна мысль, что она скоро покинет это место. Евника написала своему прежнему шефу, и он

тотчас же ей ответил, что с радостью примет ее опять. Тогда она сможет встречаться сколько угодно с Джимом, и он будет прежним, раз она расстанется с Гротом.

Сиделка вечером ушла, и миссис Грот послала за нею. Старуха ненавидела девушку, но одиночество было для нее страшнее ненавистной секретарши.

— Останьтесь у меня, покуда не вернется сиделка. Можете здесь читать, только не мешайте мне.

Евника улыбнулась и пошла за книгой. Когда девушка вернулась в комнату, она увидела, что миссис Грот что-то прятала под подушку. Старуха играла своими пальцами. Голова ее была опущена, она производила впечатление человека, погруженного в свои мысли.

Евнике не хотелось больше читать. На каждой странице ей грезился образ Джима. Евника искала предлог отложить книгу в сторону.

Вдруг миссис Грот заговорила:

— Откуда у вас этот рубец на руке?

— Не знаю. Он у меня был уже тогда, когда я была совсем маленькой девочкой. Вероятно, я обожглась.

Последовала длинная пауза.

— Где вы родились?

— В Южной Африке.

Опять наступило молчание.

— Я нашла вашу старую миниатюру, миссис Грот, — сказала Евника, не найдя другой темы для разговора.

— Мою? Ах, да! Помню. Можно меня узнать по ней? — спросила она с неудовольствием.

— Да. Вы должны были так выглядеть много лет тому назад. Я могу установить известное сходство, — сказала Евника дипломатично.

— Да, я прежде так выглядела. Нравится вам этот портрет?

— Да. Вы были очень красивы, — сказала Евника сердечно и была при этом вполне искренна.

— Да. Я была очень красива. Мой отец хотел меня заживо похоронить в маленькой деревушке, думая, что я слишком хороша для города. Это был бессердечный старик.

Евника удивилась тому, что старуха так говорила о своем отце. Видно, завет, велящий почитать родителей, не очень соблюдался в этой семье.

— Когда я была девушкой, главой нашей семьи был тиран, только и думавший о том, как бы поработить свою семью. Отец меня ненавидел со дня рождения, и я платила ему той же монетой с того времени, как начала думать.

Евника мол-чала.

Ее очень интересовала трагедия этой женщины, превратившейся из прекрасной девушки в согбенную старуху.

— За мною ухаживали мужчины, мисс Уэльдон, — сказала старуха с удовольствием, — мужчины, имена которых были известны всему миру.