Она думала о Евнике Уэльдон. Судьба девушки ее ничуть не интересовала. Если сын желает овладеть ею — пусть берет. Но по некоторым соображениям она находила, что было бы лучше, если бы девушки вовсе не было поблизости. Ее беспокоил рубец, но это было, вероятно, случайностью. Старуха надеялась, что сын займется Евникой и перестанет приходить к ней. Она его страшно боялась, потому что знала, что Дигби может уничтожить ее с такой же простотой, как гасят пламя ненужной свечи. Она думала, что он ничего нс знает о завещании, и при этой мысли злобная ухмылка пробежала по ее лицу. Это будет для него неприятным сюрпризом. Жаль только, что ее при этом не будет и она не насладится зрелищем.
Дверь осторожно приоткрыли, кто-то заговорил шепотом с сестрой, и Дигби вошел в комнату.
— Как поживаешь, мама? — спросил он любезно.
Она посмотрела на него робко и взволнованно.
— Хорошо, мой мальчик. — Старуха оглянулась на сиделку, но той уже не было в комнате. — Сядь. Не позовешь ли сиделку? Она мне нужна, мой мальчик.
— Успеешь, — сказал он холодно. — Я должен о многом поговорить с тобой до ее прихода. Во-первых, я хочу знать, почему ты составила завещание в пользу Эстремеды, а меня наделила 20 000 фунтов?
— Завещание, мой мальчик? О чем ты говоришь? — проговорила она жалким голосом.
— Завещание, которое ты спрятала в потайном ящике. Не говори только, что мне это снится или что ты при этом была не в здравом уме. Я хочу знать всю правду.
— Я сделала это завещание много лет тому назад, — сказал она дрожащим голосом, — тогда я думала, что у меня не больше 20 000 фунтов.
— Врешь, — сказал он хладнокровно. — Ты составила завещание, чтобы мне отомстить, старая чертовка!
Она с ужасом посмотрела на него.
Дигби был опаснее всего, когда говорил именно таким тоном.
— Я сжег этот ценный документ. Если ты увидишь мисс Уэльдон, то я хочу, чтобы ты ей рассказала, что составила его, будучи не в своем уме.
Миссис Грот не могла говорить. Нижняя челюсть у нее дрожала, и она думала только о том, как бы позвать сиделку.
Поставь мой стул к постели, — сказала она слабым голосом.— Свет тут слишком ярок.
Он сперва колебался, а потом исполнил ее просьбу. Но когда она позвонила в прикрепленный к постели звонок, он засмеялся.
— Тебе нечего бояться, мать. Твоя проклятая сиделка не будет нянчиться с тобой. Исполняй лучше то, что я требую. Я сейчас позову мисс Уэльдон под предлогом, что тебе нужно ответить на несколько писем, прибывших утром.
Старуха кивнула головой.
Когда Евника пришла в комнату, больная выглядела хуже, чем когда-либо. Она бросала на девушку злобные взгляды, так как подозревала, что Евника нашла завещание. Но страх перед сыном взял верх. После того как было продиктовано несколько писем, она остановила собиравшуюся уходить Евнику.
— Сядьте на одну минуту, мисс Уэльдон. Я хотела вам сказать несколько слов по поводу найденного вами завещания. Я очень рада, что вы его нашли, так как уже забыла о нем. Видите ли, милая барышня, я страдаю по временам слабостью памяти, и завещание я составила именно в такой момент. — Она с трудом произносила слова, что Евника приписывала ее слабости.
— Я вас понимаю, — сказала она с жалостью. — Ваш сын мне все объяснил.
— Вот как, он вам все уже сказал?
Она посмотрела задумчиво в окно.
— Вы очень дружны с моим сыном?
— Не особенно, — ответила с улыбкой Евника.
—Ну, это придет, и в большей степени, чем вы сами думаете.
В словах старухи звучала такая подлость, что Евника вздрогнула.
Джим любил Лондон с его шумом, оживленным движением на улицах. Париж подавлял его погоней за удовольствиями и тяжелой борьбой за жизнь, которая особенно в нем чувствовалась. Брюссель был маленьким Парижем, Берлин новой Гоморрой, а Мадрид потухшим кратером, в котором накапливались новые жгучие массы лавы, рвущиеся наружу.
Он любил Нью-Йорк, город из стали и бетона, где жили сентиментальные люди, притворявшиеся тиранами. Ничто в мире не может сравниться с нью-йоркской жизнью. Могучая фантазия Данте могла мечтать о таком безразличном городе, Леонардо да Винчи мог чертить себе его план. Но Лондон оставался Лондоном со своей специфической красотой. Он был для Джима олицетворением мира и символом цивилизации. Джим сделал крюк и пошел мимо «Ковент-Гарден».
Чудная погода поднимала его настроение. Джим мог бы все утро пробыть здесь, но ему предстояло еще встретиться с мистером Солтером.
— У знали вы что-нибудь о фирме «Селингер»? — был первый вопрос старика.
Стил должен был признаться, что он забыл выяснить эту загадку.
— Но это очень важно. Возможно, эта фирма прикрывает Дигби или его мамашу. Но мы не можем предполагать, мы должны это знать точно.
Джим согласился с ним. За последнее время произошло столько событий, что он забыл об этом существенном моменте.
— Чем больше я думаю об этом деле, тем бесполезнее кажутся мне все мои старания. Ведь вы сами сказали, что появление леди Мари недостаточно для того, чтобы отнять у Гротов имения.