— Вы — славный малый, Стил, — сказал он прежним небрежным тоном, — но наивны, если можете ломать себе голову над подобными вещами.
Он поставил тетрадь на прежнее место и, взяв один из контрактов, углубился в чтение. Джим видел, однако, что он только притворяется.
— Все в порядке, — сказал наконец Дигби, положил контракт и взял свой цилиндр.
— Может быть, вы меня навестите и отужинаете со мной когда-нибудь, Стил? Я устроил в своем доме интересную лабораторию. Старик Солтер только что назвал меня доктором. Он засмеялся, как-будто это была славная шутка. — Когда вы придете, я вам покажу кое-что, что оправдывает мою научную степень.
В дверях он еще раз обернулся к Стилу.
— Я нахожу, мистер Стил, что вы со своими исследованиями вступаете на опасную почву. В данном случае второй крест Виктории вряд ли будет вам достаточным вознаграждением.
Он тихо закрыл за собою дверь. Джим мрачно посмотрел ему вслед.
«Что он хочет этим сказать?» — подумал Стил. Тут он вспомнил, что Грот перелистывал его тетрадь. Он взял ее и открыл на первой странице. Над страницей была надпись:
«Некоторые заметки о шайке 13-ти».
Мистер Стил за чаепитием
В тот самый день после обеда Джим вошел в кабинет мистера Солтера.
— Я иду пить чай, — сказал он.
Мистер Солтер посмотрел на старинные часы, висящие на стене.
— Хорошо. Последнее время вы стали очень аккуратно ходить пить чай. Что вы краснеете, Стил? Речь идет о девушке?
— Нет, сэр, — ответил Джим чрезвычайно громко. —Я, правда, при этом встречаю иногда даму, но...
— Убирайтесь к черту и кланяйтесь ей от меня, сказал старик раздраженно.
Джим засмеялся, но все же был очень красен, когда спускался по лестнице и выходил на улицу. Он очень торопился, так как опаздывал, и вздохнул с облегчением, когда, зайдя в кафе, нашел свой обычный столик незанятым.
Когда он проходил через залу, дамы с любопытством оглядывались на него, так как Джим был очень хорош собой.
Но Джим не умел легко относиться к любви. Прямо из школы он попал на фронт, и именно там сформировался его характер.
Когда Джим сел за столик, к нему подошла кельнерша, сияя любезной улыбкой.
— Ваша барышня еще не пришла, сэр.
Она в первый раз упомянула о Евнике Уэльдон, и Джиму это было крайне неприятно.
— Барышня, которая иногда пьет со мной вместе чай, — вовсе не моя барышня, — холодно ответил он. Но когда увидел, что задел девушку, добавил шутливо: — Вы имеете в виду свою барышню?
— Извините, пожалуйста, — сказала кельнерша, чертя что-то в записной книжке, чтобы скрыть смущение. — Вам подать то же, что всегда?
— Да, принесите все, как всегда.
В этот момент в дверях показалась девушка, и Джим встал, чтобы приветствовать се.
Она была высокого роста и имела очень элегантный и очаровательный вид, что заставляло мужчин, праздно шатающихся по улице, останавливаться и смотреть ей вслед. Лицо ее напоминало лица мадонн старых мастеров, но смеющиеся глаза и чувственный рот говорили о большой жизнерадостности.
Девушка увидела Джима и пошла ему навстречу с протянутой рукой.
— Я немного опоздала, — сказала она весело. — У нас в ателье была прескучная герцогиня, которую мне пришлось снять в семнадцати различных позах. Она не особенно красива, но Именно с такими больше всего хлопот.
Евника села, сняла перчатки и ответила любезной улыбкой на поклон кельнерши.
— Единственная возможность привлекательно выглядеть для людей с посредственной внешностью — побывать у хорошего фотографа, — сказал Джим.
Евника служила в большом фотографическом ателье на Риджент-стрит. Джим с ней познакомился при особых обстоятельствах в этом же кафе. Занавески окна, у которого она сидела, загорелись. Джим потушил огонь, но получил при этом ожог на руке. Мисс Уэльдон перевязала ему руку.
Если мужчина оказывает женщине услугу, это обычно но ведет к близкому знакомству; но если дело, обстоит наоборот, то, определенно, является первым этапом дружбы.
После этого случая они часто встречались за чаем. Однажды Джим попытался пригласить се в театр, но она отказалась.
— Удачны ли ваши поиски молодой девушки? — спросила Евника, намазывая мармелад на хлеб.
Джим наморщил лоб.
— Мистер Солтер объяснил мне сегодня, что дело мало изменится, даже если я ее найду.
— Однако было бы очень интересно, если бы ребенок оказался жив. Подумали вы об этом?
Он кивнул головой.
— Но нам не следует питать особых иллюзий. Меня больше всего обрадовало бы, если бы вы оказались пропавшей наследницей.
— Это безнадежно. Я — дочь «бедных, но честных родителей, как говорится в нравоучительных рассказах.
— Ваш отец жил в Южной Африке?
— Да, он был музыкантом. Мать я мало помню, но она, кажется, была чудным человеком.
— Где вы родились?
— В Капштадте. Но почему вы стремитесь найти эту давно пропавшую женщину?
— Потому что я не хочу, чтобы этот гнусный тип стал наследником дантоновских миллионов.
Она подняла голову.
— Кто же этот человек? Вы его даже не назвали по имени.
— Его зовут Дигби Грот.
Она смущенно посмотрела на него.
— Что с вами?