Агент № 1

В качестве личного оружия диверсант получал пистолет и складной инструмент, который заменял нож, но при нажатии пружины превращался в кинжал с достаточно длинным клинком и удобной рукояткой, который можно было использовать не только для рукопашного боя, но и в качестве метательного снаряда. Искусству метать нож учились с большим старанием, чем прочим дисциплинам, занятия разнообразились различными гимнастическими упражнениями, плаваньем, изучением японских приемов борьбы и бокса. Несмотря на жару и усталость, все старательно готовились к будущим действиям, используя каждую минуту для занятий физической подготовкой или для изучения трудной науки разведчика и диверсанта. Георгий был одним из первых во всех спортивных занятиях, требующих физической силы и ловкости, но не отставал он от своих коллег и в таких разделах, как изучение химического состава различных материалов, работа с часовыми механизмами, шифрами и кодами. Здесь пригодились ему полученное образование и студенческая практика. Труднее всего обстояло с радиоделом, но даже и здесь ему помогли занятия у харцеров и морская практика. Очень пригодилось знание иностранных языков, а великолепная память позволяла легко запоминать множество сигналов, адресов, подпольных кличек и названий. Помимо этого «багажа», он должен был взять с собой деньги, радиопередатчик и запас «фасоли». Второй радиоаппарат, а также «черепах», «мыло» и «кардиф» должна была предоставить агенту № 1 секретная агентура англичан, оставленная в Афинах. Первым опознавательным знаком для агентов должна была служить обыкновенная расческа черного цвета с вмонтированной в нее пилкой для резанья решетки или наручников.

Во время пребывания в Александрии Георгий увидел уже готовую к военным действиям Карпатскую бригаду. Как раз во второй половине августа 1941 года началась морская операция, ставившая своей целью смену измученного тобрукского гарнизона. Вместо бригады австралийцев туда отправляли поляков. Несмотря на страшную жару, Георгий дежурил в порту во время посадки подразделений бригады на палубы миноносцев, под эскортом эсминцев отправлявшихся в короткий, но опасный рейс к «крепости на песке», как между собой называли солдаты Тобрук. Постепенная смена подразделений и отправка полутора тысяч тонн боеприпасов и продовольствия продолжалась около двух недель. Каждое утро можно было ожидать трагических вестей, поскольку на транспорты по дороге нападали подводные лодки противника, а на тобрукский порт совершали налеты итальянские и немецкие воздушные эскадры. Так, во время ночного налета на порт один из британских кораблей затонул, но «карпатцам» все же удалось счастливо высадиться и тут же занять свои позиции. Возвращающиеся из Тобрука австралийцы так описывали свое пребывание там: «Песчаные бури, мухи, вода ужасного вкуса и, наконец, постоянные бомбежки… отсутствие отдыха и развлечений».

Одного только желания принять участие в войне было достаточно, чтобы побудить Георгия к наиболее рискованным действиям. И вот именно теперь он убедился, что, работая в пользу английской разведки и совершая диверсии в Греции, он будет работать и на своих соотечественников. «Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помешать немцам снабжать Африку», — доказывал Болби. Кроме того, англичане должны были любой ценой сохранить свои коммуникации на Средиземном море. Таким образом, считал Георгий, его разведывательная и подрывная деятельность в Греции становилась службой, направленной непосредственно на пользу польской бригады, и притом службой значительно более опасной для немцев, чем непосредственное пребывание в рядах защитников Тобрука. Теперь он уже не сожалел о принятом решении, более того — он им гордился.

Перед отъездом необходимо было дать отдельным посланцам соответствующие адреса. Для греческих диверсантов этот вопрос решался сам собой — у каждого из них было достаточно «нор» на Крите или на континенте. Иначе дело обстояло с Георгием, которому совершенно недвусмысленно было запрещено входить в какой-либо контакт с родным домом в Салониках, где его сразу же узнали бы и «дешифровали» соседи, Вообще-то главной ареной деятельности Иванова должны были стать Афины с близлежащими фабриками, военно-морскими и военно-воздушными базами; именно там предстояло ему создать информационную сеть и установить ряд пунктов для ведения радиосвязи.

По этому вопросу командор Болби обратился к уже известному нам подполковнику из польского военного атташата в Афинах. Тот сразу же принял деловой и таинственный вид. Контакт — это мелочь. Он хотел только знать, будет ли в данном случае послан поляк? Убедившись в этом, он кивнул, дальнейших вопросов уже не задавал, а прикрыв глаза, погрузился в долгое раздумье, как бы пытаясь из огромного количества своих агентов подобрать наиболее подходящего. Наконец, подняв глаза на ожидающего ответа англичанина, он спросил:

— Когда?

— В самый кратчайший срок. Осталось утрясти последние детали. Нам необходим хотя бы один соответственный адрес…