Отвинтив наконечник легкой трости, Павлов извлек из тайника свернутый в трубочку лист бумаги, где были записаны присланные из Ставки вопросы, дополненные и скорректированные им лично. Разгладив бумагу, он положил ее перед корреспондентом «Фигаро».
– Разумная предосторожность, – кивнул тот. – В Шанхае развелось слишком много ловких воров-карманников, большая часть которых несет свою добычу прямо в логово барона Дзютаро Комуры[80] – ха-ха-ха!
– А можем, и прямо начальнику Генерального штаба Японии, Ояме[81], – проявил знание темы и Павлов и значительно откашлялся, показывая собеседнику, что у него не слишком много времени для пустопорожних бесед. – Должен вам заметить, мсье Бале, что меня не интересуют домыслы и допуски, принятые в газетной практике. Только конкретика, основанная на самых точных, подтвержденных данных!
Франсуа Бале взял бумагу в руки и профессионально-быстро прочел достаточно объемный список. Бросив быстрый взгляд на Павлова, он достал из-за уха плоский плотницкий карандаш, и, сделал на списке несколько пометок, вернул бумагу Павлову.
– Что ж, круг ваших интересов достаточно обширен и серьезен, – заговорил Бале. – В свою очередь, хочу заметить вам, мсье посол, что газета «Фигаро» которую я представляю у японцев, также является достаточно солидным и серьезным изданием. И мои боссы в Париже терпеть не могут легковесных материалов. Так что заранее вам хочу заявить, что если мы сговоримся, то вы будете получать самые достоверные данные!
– Рад это слышать, – кивнул Павлов. – К сожалению, мое начальство составило о газетных корреспондентах не слишком лестное мнение – я имею в виду отечественную прессу, разумеется. Поэтому вам придется на деле доказать серьезность своих намерений помогать нам, мсье Бале!
Тот постучал кончиком карандаша по бумаге, все еще лежащей на столе между собеседниками:
– Четыре вопроса из вашего списка я отметил карандашом. Ответы на эти вопросы, достаточно подробные, у меня уже есть. Вот здесь, – Бале прикоснулся карандашом к сеточке на голове. – Дайте мне двое суток сроку, и я предоставлю вам подробный письменный отчет по этим вопросам. Думаю, что это убедит и вас, и ваше начальство…
– Но если вы знаете ответы на эти четыре вопроса – зачем вам двое суток, мсье Бале? Полагаю, что и срок до утра, скажем, будет вполне достаточным! – попробовал поторговаться Павлов.
Француз покачал головой:
– Не менее двух суток! Во-первых, мне надо как следует выспаться. Во-вторых, позволю себе напомнить, что мой первый работодатель – «Фигаро»! И прежде всего я подготовлю материалы для моей кормилицы-газеты – ха-ха-ха! И наконец, последнее: репутация «Фигаро» как нейтральной газеты нейтральной страны в Японии и в ее высших кругах, куда меня пока допускают, достаточно высока. Но это не означает, что мне разрешают записывать ответы генералов и министров! А если и разрешают – то после рандеву требуют вернуть записи. Поэтому, мсье, я вынужденно иду на хитрость: перед разговором кладу в карман достаточно широких в бедрах брюк свернутый лист бумаги и огрызок этого карандаша длинной менее чем в дюйм. Засунув руку в карман, я научился на ощупь записывать цифры и имена. Причем записывать стенографическими знаками и своим собственным шифром. Остальное приходится запоминать, мсье посол! А восстановление в памяти и расшифровка требуют времени и соответствующего настроя!
Поймав недоверчивый взгляд посла, Бале рассмеялся и вынул из кармана халата карандашный набросок портрета собеседника, который он сделал во время их короткого разговора. Портрет, несмотря на некоторые издержки, был, несомненно, верен!
– Так что двое суток, не меньше!
– Хм… А какова сумма аванса и какую окончательную плату за подобную информацию вы полагали бы достаточной? – поинтересовался посол.
– Вам, видимо, уже сказали, что я симпатизирую России? Уверяю вас: с немцем или, не приведи господи, англичанином, я бы и разговаривать не стал. С американца бы «слупил» по полной, как говорится. Ну а с вас, мсье посол…
Француз задумался, ухватил себя за подбородок, и, неожиданно соскочив с кресла, сделал несколько па неведомого танца. Откинувшись назад, Павлов с изумлением наблюдал за газетчиком, поглядывая на двери и прикидывая путь к отступлению от внезапно сошедшего с ума француза. Однако тот, перестав развлекаться, внезапно остановился прямо перед его креслом и взмахнул руками:
– Чтобы доказать свою преданность и сочувствие России, первые два отчета я предоставлю вам, мсье посол, даром! За вторую пару – возьму чисто символическую плату! И без всяких авансов!
Услыхав названную символическую сумму, Павлов мысленно крякнул, однако спорить не стал: на круг получалось весьма приемлемая сумма. Обговорив время и условия следующей встречи, собеседники расстались. Француз, легкомысленно насвистывая, отправился досыпать, а Павлов поспешил к своему приятелю, Генконсулу Франции.