Аферист

— А на каторгу добровольно идти надо?

— Скажу, пойдете добровольно. Еще вопросы?

Вопросов нет. Егор махнул рукой.

Подошел первый. Здоровый детина с открытым лицом. Встал на колени, поцеловал руку. Встал, подошел к иконе и ее поцеловал. И так все двенадцать.

— Я принял вас. Есть один, который решил, что сам по себе. Выхода от нас нет. Сейчас вы все вместе заберете его и повесите на осине. Ты, — я ткнул в детину пальцем, — за старшего в группе новеньких. Подчиняетесь Егору Тимофеевичу.

Предателя забрали. Жена моя бледная. Переживает. Но не прекословит, понимает, что любую слабину истолкуют, как слабость.

На другой день все разъехались. А я занялся стратегическим планированием. Наметил необходимые в моем понимании вещи, которые надо сделать, но технология пока не позволяет. Химическое производство. Это, в первую очередь, взрывчатые вещества. С удивлением услышал от доктора, что фосген уже изобретен. Англичанин Дэви настоящий гений. Но у нас свои погремушки в нашей избушке.

Сейчас, когда видишь живые истоки будущих технологий, понимаешь, что любую идею можно довести до совершенства. Со временем появятся нужные средства, и все получится. Любую. Ракеты в древнем Китае и Индии применялись, но распространения не получили. Дальность, точность, пробивная способность не те. Появились пироксилиновые пороха, появилась наука аэродинамика. И все изменилось. Теперь установки «Град» весьма эффективны для работы по площадям. Да что там ракеты. Примитивные огнестрелы долго заряжались, плохо стреляли. Лук в умелых руках намного эффективнее. Но лук так не усовершенствуешь. Тупик. Вот аркебузу можно. Да и умелых рук все меньше, а подготовка их все дороже. И уже ружья пробивают доски лучше, стрелки стреляют в среднем точнее. На вершине технологий сияет автомат Калашникова, который освоит и негр преклонных годов за один день, будет валять его в грязи, но он будет стрелять.

Что я хочу в конечном итоге? Я задумался, глядя в потолок. Свечки потрескивают, создавая уют. Письменный стол оттерли и подправили. Удобный очень, мореного дуба, с ящичками и вставками. Жена ждет за дверью, когда закончу. Я знаю, я ее чувствую. И тогда пойдем пить чай. Что может быть лучше, чем вкусно заваренный чай с травами. С медом и оладушками. Поджаренными, как я люблю, на сливочном масле. Его для меня специально взбивают.

Да я и сам себе боюсь признаться, что хочу. Я хочу не бояться.

Не бояться принять, то, что само идет в руки, что можно сделать, если чуть пошевелиться, не бояться внутренней ответственности за другого, кто в силу своей слабости не может принять решения.

Всю прежнюю жизнь чего-то опасался. ФСБ, прокуратура, отделы безопасности, лишнее слово по телефону. И даже просто звонок не тому человеку. Все это создавало огромный ореол «Низззя». Тебе нельзя. А им можно. Да пошли они все. Буду смелым до наглости, раз есть такой шанс.

Здесь тоже различных проверяшек хватает, но это компенсируется глушью, откупами и связями. Далеко не всегда крестьяне выкупаются из рабства, даже если разбогатели на торговле или производстве. Невыгодно. У купцов очень солидные взносы и налоги. А эти платят только помещику. Зато барин зачастую очень эффективно защищает их от проверок и наездов. Вот и мне придется быть таким.

Мысли вернулись к прожектам. И ушли обратно. Пойду чай пить. Алена ждет. Василиса принесла самовар и блюдо с оладушками. Макаю их в мед и в варенье из брусники с яблоками. Обсуждаем текущие деревенские дела.

После чая благодушное настроение. Люблю весь мир, а особенно Аленку.

В дверь заглянули Василиса с Дуней. Лица напуганные.

— Барин, там Вас спрашивают.

— Кто? Спать уже ложимся. Давайте на завтра все визиты.

— Кто ж его знает, кто. Страшный, как черт. Карп его не пущает, так тот чуть не искры сыпет. Сейчас прибьет.

Раздались тяжелые шаги. Женщины пискнули и раздались в стороны. На пороге комнаты возник тот самый казак. Из конвоя.

Глава 16

Мысли пронеслись вихрем. И улеглись. Оружия в руках казака нет. Хотел бы плохого, Карпа уже не услыхали бы. Да и Дуняшу тоже. Не напал сразу, значит, поговорить хочет. Что ж, гость в доме, Бог в доме.

— Проходи, — я кивнул вглубь комнаты, — Дуняша, у нас гость. Накрой повечерять. Да самовар поставь. И баньку протопи.

Гибкой лаской в комнату скользнула Алена. Встретилась глазами с казаком. Тот чуть склонил голову.

— Солнышко, мы пока поговорим. Если что, я позову.

— Ну здравствуй, граф Стародворский.

— И тебе здоровья и благ всяческих. Зовут меня Андрей Георгиевич Зарайский.

— Чую, и это имя от Стародворского недалече.

— Сам кто будешь?

— Казак Игнат Никитин. Донского казачьего войска, стало быть.

— Мимо шел да на огонек решил зайти или давно собирался?

— А как на опознании увидел других в вашей одежде, так и засобирался.

— Впрочем, и так и этак хорошо. Сделаем, как в сказках. Сейчас поешь, помоешься, выспишься. А по утру на свежую голову поговорим. Терпит до утра, никого срочно бежать спасать не надо?

— До утра терпит.

— Вот и ладно. Дуняша! Налей стаканчик с устатку.

— Не обижайся, барин, опасаюсь я вашу водку пить.