Адвокат с Лычаковской

Поэтому совсем неожиданностью стало, когда Захар натянул вожжи, остановив лошадь, и гаркнул:

— Приехали, пане! Очень рекомендую!

— Что?

— Нижние Валы, говорю! Слезайте!

Глава третья Добро пожаловать во Львов!

Кошевой подхватил саквояж, ступил на землю, вопросительно взглянул на своего неожиданного провожатого.

Захар также слез с козел. Жестом велел пассажиру стоять, где стоит, и неспешно двинулся по бульвару в направлении, как заметил Клим, банковского здания. Не дойдя, ступил в сторону, выделив среди пешеходов высокого человека в элегантном костюме, круглой широкополой шляпе и с легкой тростью в левой руке.

Складывалось впечатление, что он бездельничает, потому что имеет помноженное на вдохновение свободное время. Человек прохаживался по бульвару, поигрывая своей тростью, которую держал скорее для красоты, как элемент наряда — совсем не хромал, конец трости не касался булыжника. Казалось, он так играет, имитируя ловкие движения циркового артиста. Люди вокруг и их дела высокого, на первый взгляд, не занимали совсем, прогуливался будто без определенной цели. Даже не похоже, что пришел сюда на встречу — время для высокого значения не имело.

И, присмотревшись повнимательнее, Клим понял: ничегонеделание обманчиво.

На самом деле взгляд из-под полей быстро и тщательно оценивал каждого, кто появлялся на маленькой площади. А еще Кошевой заметил — появление извозчика не прошло мимо внимания мужчины с тростью. Но он умышленно повернулся к нему фалдой, поздоровавшись со знакомым, который сейчас проходил мимо, перекинулся несколькими дружескими словами. Позволил себе заметить Захара, только когда извозчик приблизился на расстояние вытянутой руки.

Состоялся короткий разговор. После того Захар, глянув через плечо, кивком подозвал Клима. Тот подошел, и извозчик отступил в сторону:

— Вот вам пан Юзьо, очень рекомендую.

Сейчас, когда новые знакомые стояли напротив, Кошевой увидел, как хорошо выглажен костюм Юзьо, но при этом воротник рубашки был расстегнут на две пуговицы, шею украшал галстук. Это должно было произвести, и наверное производило, о нем впечатление как о человеке деловом и одновременно — очень демократичном. Со мной можно без церемоний, запросто, слушаю вас внимательно: вот что говорил расстегнутый накрахмаленный воротничок.

Гнатишин хотел дальше говорить с менялой. Но тот, угадав намерения, порывисто дернул рукой перед собой, словно задергивал оконную занавеску.

— Есть ко мне дело? — Возница мотнул головой, снова открыл рот. Меняла прервал: — Тогда лучше помолчи. Видели гадулу (болтуна)? — Теперь он обращался уже к Климу. — Рот не закрывается, знаю я таких. Была когда-то хорошая мысль запретить извозчикам болтать, когда везет человека. А то так увлечется, еще через плечо смотрит. На дорогу не смотрит, сбивает живых людей. Может, сами поговорим?

Высокий глянул на Захара. Тот, видно, привык к манерам менялы, склонил голову, отступил, оставив партнеров один на один. Юзьо сосредоточился.

— Пан имеет проблему? — спросил быстро. — Надеюсь, все законно?

Ответить Кошевой не успел. Потому что Юзьо вдруг нарисовал на продолговатом лице удивление, и тогда повел себя совсем уж неожиданно.

Подался немного вперед.

Вытянул шею — и подмигнул Климу правым глазом, умышленно сжимая веко сильнее. Затем, после короткой паузы, так же старательно подмигнул левым. И уж вроде совсем на закуску, коротко клипнул обеими.

— Не кремпуйтеся[23], прошу пана. Все будет хорошо. Тут все свои, должны верить друг другу.

Клим вздохнул, по привычке коснулся правого глаза и молвил:

— Говорят, тут у вас можно деньги поменять.

— У нас не банк. Но можно, — кивнул Юзьо. — Только курс будет иной. Вас устроит?

— Другой — это какой? — поинтересовался Кошевой.

Меняла посмотрел на извозчика, и тот пожал плечами.

— Сейчас не видел.

— А что надо видеть? — не понял Клим.

— Объясняю, чтобы знали на будущее, — сказал Юзьо. — Есть такая система знаков, придумана не тут и очень хорошо работает. Курс кроны к другим деньгам определяют в Вене, там. — Он мотнул головой куда-то вверх так, будто это происходило в небесной канцелярии. — Значения довольно гибкие. Поэтому передать сведения можно телеграфом, как делают банковские учреждения. Вон, видите, возле Сберегательной кассы толпится народ? Это все жиды, ждут телеграммы. Но можно сообщать про курс иначе — по железной дороге. Практикуется в среде других деловых людей.

— Это как?

— Вчера в Вене на вагон поезда, едущего во Львов, поставили мелом цифры. Ранее договорено о системе. Остается позаботиться, чтобы поезд встретили тут вовремя. Вот так мы на Нижних Валах знаем не банковский, официальный, а настоящий курс кроны.

— Отличается?

— Не на много, — признался Юзьо. — Но если пан оперирует большими суммами, такая разница может стать существенной для вас. Измениться в вашу пользу.

— Пан оперирует суммой в сто царских рублей.

Вытащив портмоне, Клим добыл и показал меняле катеринку.

— Позвольте?