Адриан

Для греков, особенно беотийцев, фиванцев, этот город был знаменит как место битвы, в которой фиванец Эпаминонд погиб в бою со спартанцами[490]. При македонском господстве Мантинея утратила своё историческое имя. В годы малолетства Филиппа V (жил в 238–179 годах до Р. Х.; царствовал в 221–179 годах до Р. Х.) опекуном его был Антигон III Досон, выказывавший особое расположение к эллинам Ахейского союза. Мантинейцы в числе прочих многочисленных выражений ему почтения переименовали свой город, назвав его Антигонат[491]. Адриан, почтения к памяти македонских гегемонов Эллады не испытывавший, счёл справедливым вернуть древнему городу, месту великой битвы 362 года до Р. Х. и родине предков своего любимца Антиноя, его историческое имя. Так в Аркадии вновь появилась Мантинея. Но не только возвращением исконного имени Адриан почтил этот город.

Близ стен Мантинеи возвышается гора Алесион (гора Блуждания). Так её назвали в память о блужданиях богини Реи, дочери Урана и Геи, супруги Кроноса и матери Зевса, Посейдона, Аида, Гестии, Деметры и Геры… Согласно преданию, здесь она блуждала перед тем, как отправиться на Крит, где в пещере горы Дикты родила Зевса. Роща, росшая на горе, носила имя богини плодородия Деметры, а у края горы был воздвигнут храм бога Посейдона Гиппия — покровителя коней. С храмом была связана древняя легенда. Его строители, дабы лишить людей доступа в храм, протянули перед входом шерстяную нить. Некий Эпит, сын Гиппофая, пренебрёг запретом и, перерезав нить, вошёл в запретное святилище. Тотчас он ослеп из-за ударившей ему в глаза морской волны, посланной Посейдоном, и вскоре умер[492].

Ко времени посещения Мантинеи Адрианом от этого храма остались одни руины. Император распорядился построить новый храм вокруг развалин старого. При этом, с почтением относясь к древнему преданию, он велел поставить специальных надсмотрщиков над строителями, дабы никто из работавших не вошёл в древний храм и не тронул его развалин[493].

Не мог не проявить заботы Адриан и об области Фокида в Средней Греции. Ведь там находилось святилище Аполлона в Дельфах, знаменитое своим оракулом. Потому в городе Абы по повелению Адриана был возведён храм в честь Аполлона. Посетил император и место, где некогда стоял фокидский город Гиамполь. В 480 году до Р. Х. его сожгли войска царя Ксеркса, вторгшиеся в Элладу. После изгнания персов город был отстроен, но в 346 году до Р. Х. вновь подвергся разрушению. На сей раз виновником стал македонский царь Филипп II. Тогда, согласно так называемому Филократову миру, увенчавшему десятилетнюю Священную войну, в каковой за контроль над священными местами Фокиды сражался ряд греческих государств с нарастившей свою военную мощь Македонией, Фокида оказалась в сфере влияния Филиппа II. По его требованию Гиамполь в числе других крепостей был разрушен до основания, а его жители расселены по окрестным деревням. Позднее город не восстанавливался, и ко времени посещения этих мест Адрианом от него оставались только площадь старинной формы, Булевтерион (Дом совета), небольшое здание и театр недалеко от ворот, которые некогда вели в город[494]. Адриан велел построить здесь галерею, получившую его имя и имя бога Аполлона, каковому была посвящена[495].

Заботила Адриана не только архитектура. Он также внёс поправки в конные состязания, традиционно проводившиеся в Элладе на играх. Так, узнав, что «рысистый бег» — состязания в конном беге — был отменён на Немейских и Истмийских состязаниях, Адриан ввёл его вновь у аргивян (население города Аргоса и области Арголиды на северо-западе Пелопоннеса) во время зимних Немейских игр[496].

В Северной Греции, в Фессалии, Адриан проявил большую заботу о восстановлении сухопутных дорог[497].

Императору важно было показать эллинам, что он человек, Элладе и её древним обычаям совсем не чуждый. Потому, прибыв в Грецию, он был допущен к высшей степени посвящения в таинства[498]. Элий Спартиан об этом поступке Адриана пишет несколько подробнее: «…по примеру Геркулеса и Филиппа принял посвящение в Элевсинские таинства. Он выказал большое благоволение к афинянам и был председателем на их состязаниях. И в Ахайе, говорят, было отмечено, что во время священнодействий все бывшие с Адрианом появлялись невооружёнными, тогда как вообще многие присутствовавшие имели при себе ножи»[499].